Начало столетия отмечено стабильным ростом среднегодовых сборов хлебов: в 1900 г. — 3,5 млрд пудов; в 1908–1912 гг. — 4,5 млрд и в 1913 г. — 5,6 млрд пудов. Высокий прирост (на 40 %) 1913 г. по отношению к предыдущему показателю во многом объясняется благоприятными климатическими условиями года, позволившими собрать очень высокий урожай. Не так значителен был прирост традиционных зерновых, распространенных в старых производящих районах. Прирост озимой ржи в 1913 г. к 1908–1912 гг. составил всего 10 %, а к 1912 г. — даже понизился на 6 %. Сопоставление данных о сборах хлебов с увеличением площади посевов в новых зернопроизводящих районах свидетельствует, что главным фактором прироста продукции оставался экстенсивный метод ведения хозяйства.
Исчисления роста урожайности по 50 губерниям Европейской России за 1901–1915 гг. с учетом большого числа крестьянских хозяйств свидетельствует о значительном повышении урожайности по частновладельческим землям (на 18–22 %), особенно в сравнении с предреформенной эпохой. Даже в нечерноземной Ярославской губернии она увеличилась с сам-2,5 до сам-5,7, составив 68 пудов с десятины. Однако такой рост урожайности в начале XX в. во многом был обусловлен сравнительно благоприятными погодными условиями, когда недороды 1901–1903 гг., 1911 и 1914 гг. восполнялись небывалыми урожаями 1912, 1913, 1915 гг. Неурожаи этих лет прежде всего обрушились на зернопроизводящие губернии Среднего и Нижнего Поволжья, Южного Приуралья, что в отдельных случаях снизило урожайность в них к предреформенному уровню. В итоге по всему Средне-Волжскому району урожайность на крестьянских землях выросла за 15 лет лишь на 6 %. Отрицательные последствия неурожайных лет отмечены и в Оренбургской губернии, где в 1911 г. собрали всего по 4 пуда с десятины, тогда как на семена требовалось 12 пудов. В регионах, отдаленных от воздействия засух Поволжья, например Нечерноземье, неблагоприятные погодные условия сказались слабее, и постепенное повышение урожайности здесь было более стабильным.
Хотя к началу XX в. произошли значительные изменения в зерновом производстве, увеличившие сборы хлебов, но достигнутый уровень, по существу, мог обеспечить земледельцу только минимум питания и простого воспроизводства. Расчеты доли чистого сбора зерна и картофеля в переводе на зерно по 51 губернии Европейской России дают весьма скромную цифру — 23,3 пуда на душу обоего пола, которая повторяется и при расчете на 93 губернии Российской империи. Для сравнения: в Германии в 1901–1910 гг. сбор зерновых с учетом картофеля в переводе на зерно составлял свыше 157 пудов с десятины, в 1911 г. — 140 пудов, в 1913 г. — 186 пудов, в 1914 г. — 162 пуда. Если же учесть экспорт зерна из России, который накануне Первой мировой войны колебался в пределах 9—12 % валового сбора и составлял примерно 4 пуда на человека, и вычесть также долю картофеля, то на душу среднестатистического жителя империи придется всего 19,3 пуда. Добавление картофеля, который стал выручать крестьянина в начале XX в., поднимет этот показатель до 22,5 пуда. Таким образом, товарный рынок внутри страны и экспорт зерна росли за счет суровой экономии потребления в крестьянском хозяйстве. Все это создавало ситуацию, когда основная масса населения должна была оставаться на земле, обеспечивая пропитание общества и одновременно существенно сдерживая развитие городов, промышленности, торговли, транспорта и т. д.
На рубеже XIX–XX вв. товарность зернового производства продолжала возрастать. При этом спрос на хлеб увеличивался на внутреннем рынке даже быстрее, чем его экспорт. В 1908–1913 гг. из среднего сбора хлеба всего на рынок ежегодно шло около 1,5 млрд пудов, т. е. 30 %. Основными покупателями зерна выступали нечерноземные губернии (свыше 500 млн пудов в год), среди которых столичные превратились в исключительно потребительские. Формирование районов торгового земледелия в начале XX в. делается более динамичным под влиянием общественного разделения труда, развития капиталистического уклада в целом, роста цен на мировых рынках. К 1914 г. основными поставщиками товарного хлеба стали Среднее и Нижнее Поволжье, Предкавказье, Новороссия, Южное Приуралье. На них приходилось более половины продаваемого в стране хлеба. В Азиатской России сложились два зернопроизводящих района — в Западной Сибири и Степном крае. В 1913 г. они производили 25 % всех хлебов. Однако зауральский хлеб, учитывая интересы помещиков центра России, не был допущен на внутренний рынок страны введением С. Ю. Витте челябинского тарифного «перелома», а направлялся через Архангельск на экспорт.