Такое поведение адвоката в судебном процессе не является единичным. По имеющимся у нас данным, аналогичные позиции занимает группа московских адвокатов (Каминская Д. И., Монахов Н. А., Поздеев Ю. Б, Ромм В. Б.) при защите подсудимых, обвиняемых в антисоветской и антиобщественной деятельности в виде клеветы на советский государственный истрой. В настоящее время сложилось такое положение, когда эта группа адвокатов выступает практически по всем подобным делам, возникающим в различных районах страны. Нередко они действуют по прямому сговору с антиобщественными элементами, информируя их о материалах предварительного следствия и совместно вырабатывая линию поведения подсудимых и свидетелей в процессе следствия и суда.
Председатель Комитета госбезопасности
Андропов».
К концу 1970-х годов марксистско-ленинская идеология почти утратила свое значение. Идеология существовала отдельно, а жизнь текла по-своему.
В иной стране эта пустота, может быть, и осталась бы незаполненной, но не в России. На фоне всеобщей нивелировки встала проблема выживания русского народа. Русские писатели и публицисты начали поднимать вопросы о низкой рождаемости, алкоголизме, охране памятников, то есть о всем том, о чем коммунистическая идеология умалчивала.
Трибуной русской интеллигенции стал журнал «Наш современник». В конце 1981 года на его страницах появилась статья В. Шубкина «Неопалимая купина», посвященная 100-летию со дня смерти Достоевского. Автор отстаивал идею великого писателя о главенстве «моральных проблем», без которых решить социальные вопросы невозможно. Моральное же, нравственное возвышение человека виделось в обращении его к православию. Мысли статьи резко расходились с официальной идеологией.
Воспользовался юбилейной датой и В. Кожинов. В своем эссе «И назовет меня всяк сущий в ней язык...» он отделял русскую идею от христианской. Кожинов представлял, например, битву на Куликовом поле как решающую борьбу «многонационального Российского государства» с «агрессивной космополитической армадой», являвшей темные силы мира в те времена. Писатель явно проводил параллель с современностью.
В том же 1981 году в журнале публикуются рассказы Вл. Солоухина, в которых он пытается говорить о своей вере в Бога.
Появился первый за годы Советской власти русский самиздатский альманах «Многая лета», который возглавлял Геннадий Шиманов. Еще тогда, предвидя начало наших 90-х, он предупреждал, что страна неожиданно может свернуть на капиталистический путь. В этом он, не без основания, видел гибель русского духа, гибель русской национальной идеи, гибель России, наконец, ибо русскому народу неприемлем мир с «разрывом естественных связей, нравственной пустотой, отчуждением, террором и потребительским отношением...».
Шиманов писал: «Разве американские подачки не довели уже целый до глобального кризиса?.. Западная цивилизация безусловно разложилась, потому что все эти психоделические и сексуальные революции, бронированные двери против грабителей, социальные потрясения и всепожирающий дух меркантилизма — разве это не моральное разложение?..»
Вышедшая очерков С. Семанова «Сердце родины» прямо призывает к русскому патриотизму. Писатель толкует отечественную историю как «единый поток»: на одной стоят у него Кутузов и Георгий Жуков, Александр Невский и Матросов. Героям революции в этом ряду нет места.
Много шума наделал запрещенный вскоре роман В. Пикуля «У последней черты» — о закате самодержавия. Затрепанные книжки журнала «Наш современник» с главами романа переходили из рук в руки.
Мгновенно разошлась книга Н.Яковлева «1 августа 1914», в которой перед читателем открывались неведомые ему страницы русской истории.
В это же время выходят лучшие книга В. Белова, В. Распутина, Ф. Абрамова и других «деревенщиков». Западногерманский советолог К. Менерт недоумевал: «Одна из двух главных тем, которая с исключительным постоянством присутствует в русской беллетристике (первой является война) и всегда отсутствует в лучших западных бестселлерах, — это... деревня. Странно. Ведь СССР — одна из самых промышленно развитых стран мира». Но Менерт не был бы советологом, если бы не попытался объяснить это явление: «Миллионам русских легче отождествлять себя с деревней, из которой они вышли, чем с километрами бетонных блочных конструкций в городах или дымовыми трубами прославляемых гигантов индустрии... Русские начинают чувствовать, что человеческие ценности приносятся в жертву на алтарь прогресса, что современные города ни в коей мере не лучше старых деревень...»