Стерна – Сентиментальное путешествие(1923); в ней рассказаны его
185
приключения от Февральской революции до 1921 года. По-видимому, книга
названа так по принципу « lucus а поп lucendo» («роща не светит» – лат. форма,
означает «по противоположности»), ибо всего замечательнее, что
сентиментальность из книги вытравлена без остатка. Самые кошмарные
события, как, например, резня курдов и айсоров в Юрмии, описаны с
нарочитым спокойствием и с изобилием фактических подробностей. Несмотря
на аффектированно-неряшливый и небрежный стиль, книга захватывающе
интересна. В отличие от столь многих нынешних русских книг, она полна ума и
здравого смысла. Притом она очень правдивая и, несмотря на отсутствие
сентиментальности, напряженно эмоциональна. При всех своих недостатках это
самая замечательная книга на подобную тему. После Сентиментального
путешествияШкловский выпустил «роман в письмах» – Zoo(1923). Здесь все
недостатки его предыдущей книги непомерно вырастают, а достоинства не
сохраняются. Она жеманна, неряшлива, визглива и слишком охотно занимается
личной жизнью автора и его друзей. К сожалению, эти черты стиля Шкловского
имели такое же большое влияние, как его теории, и у молодых людей теперь
модно начинать литературное поприще с натянуто-шутливой и претенциозной
«автобиографии»*.
Влияние Шкловского шло в направлении переноса внимания с меньших
узлов на более крупные, со стиля на конструкцию. Сейчас это называют
«западной» тенденцией прозы, в отличие от «восточной» тенденции к
избыточно орнаментальному письму. Но сам Шкловский более заинтересован в
стернианских «играх» с сюжетом, чем в самом сюжете.
Он оказал большое влияние на кое-кого из «Серапионовых братьев» –
литературное братство молодых людей, созданное в 1921 г. и выдвинувшее
нескольких видных писателей. Самые «западные» из «Серапионовых
братьев» – В. Каверин (псевдоним В. Зильбера) и Лев Лунц (1901–1924), чья
ранняя смерть была большой утратой для русской литературы и о ком я еще
буду говорить в главе о драматургии. Каверин в своих рассказах занялся
реализацией идеи Шкловского об «игре с сюжетом», избрав для себя образцом
фантастические конструкции Гофмана.
Бесспорно, русскому читателю надоела орнаментальная проза с ее гипертрофией
стиля и отсутствием повествовательного элемента; она жаждет, больше чем когда либо,
настоящего «западного» сюжетного повествования. Многие писатели пытаются создать
роман чистого действия, но пока это никому не удалось, и в
---------------------
*Пик этой моды был в 1922 году, а сейчас, повидимо-му, мода проходит.
литературе по-прежнему царят орнаменталисты и бессюжетные реалисты.
Не слишком привередливые и искушенные вновь накинулись на импортное
чтиво; с тех пор, как в 1922 г. была возрождена книжная торговля, Тарзан
промчался по России, как лесной пожар, и сегодня там так же популярен, как в
1908 г. был Нат Пинкертон.
Литературный роман «западного» типа в России еще предстоит создать.
Ближе всех к этому подошел Эренбург.
Илья Григорьевич Эренбург (род. 1891 г.) – еврейского происхождения,
родился в Москве. Начал он со стихов, в которых проявил удивительное умение
приспосабливаться к вкусам времени; его стихи с 1911 до 1922 гг. могли бы
служить учебником по смене литературных школ. Предвоенные годы он провел
в Париже и как никто из русских писателей проникся духом Монпарнаса и
«Ротонды». Во время войны был корреспондентом на Французском и
Македонском фронте и написал одну из лучших книг о войне на русском языке
186
( Лицо войны, 1921). Она вторична и, может быть, по-французски была бы
написана лучше, но короткие отрывки, впечатления и трогательные рассказики,
ее составляющие, не лишены подлинной значительности. Годы 1917–1921 он
провел в России и после долгих скитаний и метаний от одной партии к другой
стал большевиком и футуристом.
В 1921 г. Эренбург приехал во Францию, но был выслан оттуда как
большевик. Он нашел убежище в Бельгии и там написал самую замечательную
свою книгу Необычайные похождения Хулио Хуренито. Хуренито – мексиканец,
который решил делать все, что может, для того чтобы разрушить и взорвать
гнилую западную цивилизацию. Метод у него провокационный: он поощряет в
цивилизации все то, что наверняка ускорит ее распад. Главное его орудие –
мистер Куль, американский пуританин и миллионер, воплощение
самодовольного англосаксонского лицемерия. Хулио Хуренитонаписан
нейтральным «латинским» стилем; конструкция взята у Вольтера (его повести).
Книга полна сухой концентрированной иронии, которая делает ее серьезной,
значительной, подлинно подрывной и нигилистической.
После
Хуренито
Эренбург с необыкновенной быстротой стал
экспериментировать в различных стилях, неизменно оставаясь поверхностно-
интересным и по сути дешевым. Он постепенно стал автором русских
бестселлеров. В особенности это подтвердилось его последней книгой Любовь
Жанны Ней(1924) – «западной» и откровенно рассчитанной на сенсацию. Она
написана в стиле французских «бульварных» романов сороковых годов
прошлого века и поздних романов Диккенса. Как все, что пишет Эренбург, она
вторична, и оставляет нерешенной задачу создания литературного русского
романа по западному образцу.
7. ВОЗРОЖДЕНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ ПОСЛЕ 1921 Г.
Довольно долго, с самого триумфа символис тов, проза занимала в русской
литературе второстепенное место. Закат ее завершился в 1918–1921 гг., когда за
все три года практически не появилось ни одного нового романа или повести.
В 1921–1922 гг. первым результатом возрождения книжной торговли стало
появление в печати великого множества стихов, написанных в беспечатные
времена. Но за этим последовало возрождение художественной прозы, ставшее
самым выдающимся литературным фактом последних трех лет (1922, 1923,
1924). «Западные» тенденции, о которых я только что говорил, являются
боковым, в сущности, и незначительным течением, и новая проза прежде всего
является глубоко, фундаментально, сознательно, даже агрессивно русской.
Несмотря на индивидуальные различия, она обладает несколькими основными
чертами, характерными для всего движения: прежде всего подчеркнутым
«формализмом» и орнаментализмом, особо упирающими на стиль и манеру и
практически теряющими из виду тему; везде видно влияние Ремизова на стиль,
Белого и Замятина – на конструкцию. Только теперь, после 1921 г., полностью
осознаешь масштабы их влияния на русскую литературу. Ремизов (и из
старых – Лесков) ответственны за почти полное преобладание сказа(имитации
разговорного языка) и любовь к словесным курьезам; Белый – за стремление
писать ритмично и за метод «пересечения плоскостей» и «разъединения
поверхностей», исключающий прямое повествование, почему русские рассказы
выглядят как картины кубистов. Но при всем этом новая литература
реалистична, даже агрессивно реалистична в английском смысле слова:
крайний орнаментализм стиля идет рука об руку с предельным натурализмом
описаний всего отвратительного, всего, что было «табу»: здесь Пильняк и
Бабель оставили Горького и Андреева далеко позади.
187
Русская литература живет под очень внимательным и не всегда
доброжелательным оком коммунистической партии, ее цензоров и официальных
критиков. Я уже объяснял в другом месте значение слова «попутчик» и
отношение к «попутчикам» разных секторов партии. Молодые романисты все –
попутчики, и более или менее отвечают коммунистическому требованию – быть
«современными» и революционными. Они современны, потому что сюжеты их