На сей раз неожиданное появление противника стало сюрпризом уже для Гарольда. Впрочем, его позиция была продумана заранее – королевское войско расположилось вниз по склону, всего в двухстах метрах от армии Вильгельма. Перед вырытыми за одну ночь окопами стоял ударный отряд, выстроенный так называемым «англодатским клином», – честь его изобретения приписывают именно Гарольду. «Бронированный» равносторонний треугольник, первые ряды сторон которого составляли тяжелые рыцари, вооруженные острыми секирами и огромными щитами. В середине прятались стрелки. Наступая, «клин» оборачивался к врагу острием, обороняясь – широкой стороной. Конница затаилась в ближайшем леске. Второй отряд саксонцев расположился за окопами и высоким укреплением из ивовых прутьев, в котором было оставлено лишь три прохода – для вылазок. Это было ополчение свободных крестьян, вооруженное дубинками, вилами, секирами и «камнями, привязанными к палкам», то есть тем, что нашлось под рукой. Скорее всего, армия по численности примерно соответствовала нормандской (хотя в хрониках встречаются упоминания и о численном превосходстве англичан). В центре «командовал парадом» Гарольд.
«Сам король, пеший, стоял с братьями возле знамени, чтобы при общей, равной для всех, опасности никто и подумать не мог о бегстве. Знамя это Вильгельм послал после победы папе; на нем было роскошно вышито золотом и драгоценными камнями изображение сражающегося воина».
Судя по изображениям на гобелене из Байе, противоборствующие рыцари не слишком отличались друг от друга. Это подтверждает и хронист:
«Все имели отличительные значки, по которым узнавали своих, так что норманн не мог поразить норманна, франк – франка».
Первым в атаку ринулся менестрель по имени Тэллифер. Увы, романтический порыв был тут же прерван двуручными мечами английских дружинников… Но героическая смерть отважного поэта послужила сигналом к началу настоящей битвы. Словно гром, прокатился по рядам нормандцев клич: «С нами Бог!» Войско англосаксов ответило оглушительным «Вон, Вон!». На староанглийском это звучало как «Ut, Ut!» – некое подобие барита (baritus – «рев, гул»), боевого клича германских воинов, известного еще со времен Тацита.
Тот писал:
«…по его звучанию судят о том, каков будет исход предстоящей битвы; ведь они устрашают врага или, напротив, сами трепещут пред ним, смотря по тому, как звучит песнь их войска… Стремятся же они больше всего к резкости звука и к попеременному нарастанию и затуханию гула и при этом ко ртам приближают щиты, дабы голоса, отразившись от них, набирались силы и обретали полнозвучность и мощь…»
При этом, как отмечал Вегеций в своем «Кратком изложение военного дела»:
«...крик, который называется „баррит“, не должен подниматься раньше, чем сойдутся оба строя. Признак неопытных и трусов – начинать кричать издали, тогда как враги более поражаются страхом, если этот ужас военного крика сочетается с ударами копий».
Вслед за этим раздалось «Olicrosse!» – «Святой Крест!». Появление этого клича в армии англосаксов также приписывают Гарольду. Ведь это именно он воздвиг в Эссексе аббатство Святого Креста, дабы хранить там свою реликвию – часть креста, на котором был распят Иисус… Но тут Вильгельм во главе первого отряда ринулся на англичан. Весь первый ряд англосаксонского «треугольника» опустился на колени – а второй по команде наклонился вперед, угрожающе подняв боевые палицы… Попытки обойти их были тщетны – повсюду стена щитов, разящие секиры, палицы, дротики. А смертоносная «начинка» клина разила врага тучами стрел.
В ответ нормандские лучники тоже открыли ураганный огонь. Но, увы, стрелять приходилось снизу вверх, и все удары отражались щитами англосаксов. Да и сами стрелы вскоре иссякли, а собрать их возможности не было – тот, кто отважился бы броситься вверх по холму под постоянным обстрелом, вряд ли вернулся живым… И, расстреляв весь свой запас, лучники отступили за ряды копейщиков – в рукопашном бою они были бесполезны. До сих пор спорят, были ли в войске Вильгельма арбалетчики, – во всяком случае, на гобелене из Байо они не изображены. Впрочем, этому есть вполне логичное объяснение – ковер был изготовлен по заказу епископа Одо, а арбалеты слыли столь смертоносным оружием, что церковь запрещала использовать их против братьев по вере… Так что, ежели арбалетчики и вышли в тот день на поле, мы об этом уже никогда не узнаем.