– Так чего они добивались-то? – Буркнул Ямамото.
– Это и есть самое немыслимое, – Сой Фонг презрительно хмыкнула. – Они в голос утверждают, что намеревались уничтожить Сейрейтей. Полностью.
– Что? – Воскликнули хором сразу несколько голосов.
– Представьте себе. Вот эта жалкая кучка слабаков, из которых толком владеют своей реяцу разве что пара-тройка людей, собиралась перебить всех синигами. Их главарь навешал им на уши лапши насчет власти синигами, наплел, что им не придется ютиться в лачугах, если синигами исчезнут. Он ведь собрал самый «цвет» общества, немыслимое отребье. Они метут какой-то бред насчет свободы душ, мол, никто не смеет принуждать умершего отправляться в Общество душ. И все в таком духе, признаться, я не запомнила.
– Настоящие революционеры, – печально усмехнулся Сайто. – Но этого не может быть.
– Чего не может? – Тут же окрысилась Сой Фонг. Она считала допрос проведенным безупречно.
– Хаями не стал бы участвовать в такой бредовой затее.
– Ты об этом, – она немедленно перестала дуться, бросила на капитана третьего отряда высокомерный взгляд. – Разумеется, я об этом подумала. Это очевидно.
– У них другие цели, – резюмировал Ямамото.
– Точно, командир, – Сой Фонг кивнула. – Эта сказочка о свободе – вечный катализатор социальных потрясений в Мире живых, теперь вот и до нас добралось. Тот, кто рассказывает эти басни, всегда преследует свою цель, и она совершенно отличается от цели тех людей, которых он посылает в пекло. Возможно, Хаями они рассказали о своих истинных намерениях, а может, наплели что-то другое, на что он купился. Он ведь и сам из Руконгая.
При этих словах Хицугая немедленно набычился, а Зараки покосился на докладчицу презрительно.
– Эта ночная операция, – задумчиво проговорил Ямамото, – наверняка достигла своей цели. Но об этой цели нам могут рассказать только те двое, о которых мы не знаем ничего, кроме приблизительных описаний, либо, почти наверняка, Хаями. Его необходимо найти, это проще. И взять непременно живым. Сперва мы должны как следует допросить его, а уж потом он понесет заслуженное наказание. Совет еще не принял решения, но я почти уверен, что это будет смертная казнь. За подобные выходки – только так.
Приказ был принят к сведению в гробовом молчании. Охотиться на того, кто еще вчера был коллегой, и довольно симпатичным коллегой… как же гадко!
– Есть еще одно странное обстоятельство, – вдруг неуверенно сказала Сой Фонг. – Я заметила, что все главари, лидеры групп обладают хоть какими-то зачатками духовной силы. Зачастую недостаточной, чтобы сражаться с ее помощью, но все же… А вот под их началом находятся самые обыкновенные люди.
– И что с того? – Недоуменно перебил Ямамото. – Это обычное дело. Почти всегда так и бывает.
– Проблема в том, что не все из тех, кого мы поймали, упоминали ту рыжеволосую женщину. Вообще, после систематизации всего услышанного, у меня сложилось впечатление, что эту женщину видели только главари.
***
Ренджи решил, наконец, что хватит отлынивать от тех обязанностей, что сам на себя взвалил, и бросился грудью на амбразуру, точнее, встретил капитана после собрания, вернувшись в штаб. Кучики сегодня был по-настоящему страшен. В скупых движениях, в коротком взгляде искоса, почти не поворачивая головы, в заметно потяжелевшей реяцу сквозила такая угроза, что Абарай невольно поежился. Вспомнилось, как давным-давно, в самом начале их совместной службы, он боялся капитана до судорог, и теперь только понял, почему. Тогда он едва месяц как занял лейтенантский пост и еще не успел привыкнуть, как вдруг приключилась беда с Рукией, и Кучики постоянно был на взводе из-за нее. Напугал тогда лейтенанта настолько, что у него выработался условный рефлекс. А теперь капитан ровно в том же состоянии, что и тогда. Вот сейчас точно скажет: «Я убью его собственными руками».
– Ренджи, – ледяным тоном произнес Кучики, – мы получили приказ разыскать Хаями Наото. Говоря «мы», я имею в виду капитанов. Поэтому ты временно примешь на себя командование отрядом, пока я занимаюсь поисками.
– Но, тайчо, – неуверенно проговорил Абарай, – мне кажется, вам не стоит…
– Он совершил преступление, – твердо, с оттенком брезгливости сказал капитан. – Все остальное не имеет значения.
Но Ренджи-то знал, что имеет. Видел все опытным глазом. И не скроет этот высокомерный тип за излюбленной маской олимпийского спокойствия, насколько он подавлен случившимся, потрясен и растерян. Вынуждать капитана охотиться на того, с кем они еще вчера были так дружны… Черт, да просто по-человечески жалко его! Нечестно это. Ренджи вспомнил, как сам он, получив некогда приказ арестовать Рукию, не смог сдержать своей злости на нее и на эту нелепую ситуацию, в которую они все по ее милости угодили. И у тайчо сейчас то же самое. Нет, хуже. Ведь Ренджи тогда искренне считал, что все, что грозит Рукии, это тюремное заключение. А поступок Хаями вполне вытянет на…
Ренджи догадывался, что при попытке ареста бывшего друга Кучики вполне может не сдержаться. Подобное предательство – это для него личное оскорбление. Тот, кто посмел принести клятвы дружеской верности только лишь для того, чтобы вскоре предать их… Несомненно, такой человек заслуживает смерти. Но как потом он будет с этим жить? И как Рукия начнет относиться к нему, если на его руках будет кровь Хаями? Снова испортится у тайчо характер, едва начавший выправляться. Развалится их сплоченная команда, в создание которой Ренджи столько трудов вложил. Нет, Абарай не жалел Хаями, и дружбы капитана с ним тоже не жалел, но он представлял себе, насколько сложным станет его существование рядом с Кучики, который выполнит сейчас свой долг. Он все-таки не истукан каменный, что бы там из себя ни строил.
– Кучики-тайчо, давайте лучше я пойду его ловить, – умоляюще попросил Ренджи. – Он же без оружия, я с ним справлюсь.
Это была правда. Занпакто Хаями утром обнаружили в его спальне, чему немало удивились. Отправляться в битву без меча… Как бы то ни было, командир немедленно велел наложить арест на Цучихиме, и Хисаги просто перетащил занпакто капитана к себе.
Кучики, наконец, поднял глаза и некоторое время сверлил лейтенанта пристальным взглядом.
– Нет, – сказал он. – Я сделаю это сам. Неужели ты думаешь, что я стану прятаться за твоей спиной от неприятных обязанностей? Я найду его и передам в руки правосудия, а если он вздумает сопротивляться… я убью его.
И капитан, резко развернувшись, стремительно вышел из кабинета, пока лейтенант еще что-нибудь не возразил. Ренджи оставалось только тяжко вздохнуть. Благотворительная миссия закончилась полным крахом. Скотина неблагодарная этот Кучики! Можно подумать, так уж приятно было предлагать подобную рокировку!
***
Бьякуя стремительно и твердо шагал через Сейрейтей, глядя в землю, ни на кого не обращая внимания. Он понятия не имел, куда идти, где искать Хаями. Если он ночью успел смотаться в Руконгай, поищи-ка его теперь! И тогда он решил, что сходит первым делом на то озеро, которое так понравилось Наото, на то место, где, собственно, и произошло их превращение из врагов в друзей. Не то, чтобы всерьез рассчитывал найти его там, просто это было единственное в Сейрейтее по-настоящему ЕГО, Хаями, место. Может быть, оно наведет Кучики хоть на какие-то мысли, куда двигаться дальше.
Определившись с направлением, Бьякуя запретил себе пока думать о Наото. Тут же полезли в голову мысли о Ренджи. Вот кто надежный товарищ, готовый прикрыть спину и подставить плечо, и не только с битве с врагами, но и, кто бы мог подумать, в схватке с собственной совестью. Парень, не жалея себя, старается быть хорошим лейтенантом. Но это был явно не тот случай, когда можно было бы воспользоваться его помощью.