Но как бы то ни было, уния существовала — пусть временно — в период правления Маргариты и Эрика. Сторонники унии имелись во всех трех странах. Для феодалов, которые владели наследственными или благоприобретенными землями в двух и более странах — а таких феодалов было много, — этот акт представлял несомненные выгоды. Но стоял серьезно вопрос, окажется ли прочным это сотрудничество при различии интересов трех стран, при различии их внешнеполитических традиций (Дания больше думала о Юге, Швеция издавна больше интересовалась Востоком). Конечно, в условиях усиленного натиска немцев на Швецию в конце XIV в. сотрудничество было возможно и даже необходимо. Но сохранится ли этот союз и тогда, когда этот натиск ослабнет? Могла ли в рамках унии прекратиться или хотя бы стихнуть давняя вражда между королем и аристократией? Все это зависело от того, какой путь изберет в своей дальнейшей деятельности наследник Фолькунгов и Вальдемара.
В своей внешней политике Маргарита стремилась прежде всего изгнать немцев из Скандинавии и расширить границы Дании к югу. Что касается внутренней политики, то Маргарита стремилась укрепить государство и навести финансовый порядок с помощью системы управления местных фогдов, непосредственно подчиненных центральной власти. Именно этого в Швеции так и не смогли добиться Магнус Эрикссон и Альбрехт. Маргарита проводила свои планы с большой последовательностью, и благодаря гибкой политике ей удалось избежать столкновений с высшей шведской знатью. Еще тогда, когда Швеции грозила опасность со стороны Мекленбурга, знать пошла на большие уступки королеве — в 1396 г. в Нючёпинге. Теперь, воспользовавшись этими уступками, Маргарита провела в Швеции фактическую «редукцию» (возвращение в казну феодальных земель), осуществив таким образом программу, которую безрезультатно пытался осуществить Магнус Эрикссон. В особенно тяжелом положении оказалось духовенство, так как редукцией его земель занималась под контролем Маргариты верхушка шведских феодалов. Маргарита, обладавшая удивительной способностью проводить свои планы без излишних трений, старалась не давать шведских замков иностранцам. Королева подолгу жила в Швеции: в период с 1398 по 1412 г. она провела там, вероятно, значительно больше времени, чем в Дании. Король Эрик раза два посещал Финляндию. Маргарита очень искусно воздействовала на общественное мнение Швеции, умело используя при этом влиятельный монастырь Вадстену, основанный в 1346 г. Биргиттой (1300–1373).
Маргарита умерла в 1412 г. После ее смерти единственным правителем остался Эрик Померанский. Однако у него не было ни той способности привлекать на свою сторону общественное мнение, какая была у покойной королевы, ни ее огромного авторитета, укрепленного быстрыми успехами. Он энергично и в общем успешно проводил ее программу во внутренней и внешней политике, но из-за своего резкого и негибкого характера постоянно наживал себе врагов. Не помогали ему и частые поездки в Швецию его жены, королевы Филиппы — сестры Генриха V Английского, которая даже не раз совещалась с членами государственного совета. Места фогдов стали занимать преимущественно датчане и немцы, и шведские крупные феодалы чувствовали себя оттесненными на задний план, тем более, что в их распоряжении находилось сравнительно небольшое количество замков и земель. Кроме того, они не имели большого влияния на управление страной: Эрик — это было очевидно для всех — стремился к неограниченной власти. Он вмешивался в назначение кандидатов на церковные должности, не считаясь со стремлением церкви к самоуправлению. Особенно острый характер имело его столкновение с церковью в 1432 г., во время выборов архиепископа в Упсале.
Недешево обходилась Швеции и внешняя политика Эрика, стремившегося к захвату земель на юге; эта политика вела к непрерывному росту налогов. Попытка Эрика увеличить доходы государства путем реорганизации налоговой системы, так же как и его денежная политика, возбудила острое недовольство среди крестьян. Вообще сознательное стремление Эрика превратить свое государство в монархию с единовластным правителем встретило упорное сопротивление, а его экспансия по отношению к герцогству Голштинии, вовлекшая Швецию в длительную и дорогостоящую войну, имела хотя и косвенные, но очень серьезные последствия для Швеции.
Основными предметами шведского экспорта в то время были железо и медь Бергслагена. Вывоз этих товаров находился в руках ганзейских купцов, которые издавна были заинтересованы в добыче и обработке шведских руд. Война Эрика с Голштинским герцогством привела в конце концов к тому, что Ганза присоединилась к врагам Эрика (1426). Ганзейские купцы прибегли к своему традиционному методу ведения войны: они блокировали всю торговлю в странах, управляемых Эриком. Таким образом, прекратилась доставка в Швецию соли и других необходимых продуктов; особенно пострадали при этом горные районы Бергслагена, продукция которых лишилась рынков сбыта. Положение было тяжелое.
В 30-х годах началось движение недовольства среди горняков, в связи с чем в объединенном государстве Эрика произошли крупные изменения. Ведущую роль в политической жизни Швеции начинают играть новые провинции; если ранее эта роль принадлежала областям Упланда, Ётским областям (особенно Эстерйётланду) и долине Меларна, то теперь, как бы в результате мощного взрыва, на историческую сцену Швеции выступают жители области Вестманланда и Далекарлии.
Бергслаген, единственный «промышленный край» Швеции в это время, естественно, был передовой в экономическом отношении областью. Поэтому здесь более остро, чем в чисто земледельческих районах, ощущались резкие экономические сдвиги. Особая организация этой области и многочисленное свободное сословие горнорабочих налагали на Бергслаген своеобразный отпечаток, делавший эту область похожей на городские общины континента. Во время кризиса 30-х годов XV в. эта область выдвинула из своих рядов собственного вождя, стражника Энгельбректа Энгельбректссона. Старинный род свободных рудокопов, к которому принадлежал Энгельбрект, происходил из Германии, но уже несколько поколений этого рода жило в Швеции — в последнее время в железорудном районе Нурберг. О ранних годах жизни Энгельбректа мы знаем очень мало. Неизвестно даже, сколько ему было лет, когда он неожиданно появился на исторической сцене.
В Бергслагене население уже давно жаловалось на жестокость фогдов, представителей централизованной власти Эрика. Особенно бесчеловечным был фогд Ёссе Эрикссон из Вестероса, которому подчинялись области Вестманланд и Далекарлия. Население его лена и совет добились его ухода еще до начала восстания. Но устранения фогда оказалось недостаточно для того, чтобы ликвидировать взрыв недовольства; для этого недовольства имелось много глубоких и веских оснований, о которых мы говорили выше.
В 1432 г. Эрик Померанский заключил перемирие с Ганзой, но брожение в Швеции не улеглось и после этого. В начале лета 1434 г. вспыхнуло восстание. Толпы крестьян окружили усадьбу фогда в Борганесе, в Далекарлии, и захватили ее. Отсюда восставшие двинулись на Чёпинг, овладели его крепостью и направились к Вестеросу. Затем движение перекинулось на основные районы Бергслагена, и именно в этот момент во главе восставших встал Энгельбрект. К движению крестьян присоединились рыцари и низшее дворянство (свены — дворяне, не принадлежавшие к рыцарскому сословию), а также крестьяне других областей и горняки. Восставшие захватили Вестерос, и крепость была передана одному из самых знатных участников движения — упландскому лагману, рыцарю Нильсу Густавссону (Боту). Далее восставшие направились через Упланд к Упсале и к Стокгольму. Движение перекинулось также и на побережье Норланда, на Аландские острова и в Финляндию.
Сохранилось первое описание армии восставших и ее руководителя в тот период, когда восставшие стояли под стенами Стокгольма. Это краткое описание основано лишь на поверхностных сведениях, но все же оно является документом большой ценности. Некий купец из Данцига, по имени Бернард Озенбрюгге, находившийся в конце июля в Стокгольме, отправил 1 августа муниципальному совету Данцига письмо, в котором писал:
«Здесь находится человек по имени Энгельбрект Энгельбректссон, швед, родившийся в Далекарлии, где добываются медь и железо. Он собрал вокруг себя 40–50 тысяч человек, и если бы захотел, то мог бы собрать еще больше. Эти люди захватили в свои руки и сожгли много городов, замков и деревень. Когда они подошли к Стокгольму и расположились лагерем, подобно тому как гуситы у Данцига, город и крепость мужественно приготовились к защите. Однако штурма не последовало… Далекарлийцы хотят лишь одного: иметь собственного короля в Швеции и изгнать датского короля из всех трех государств, они хотят сами быть господами. И вместе с тем они хотят восстановить в Швеции старые порядки, существовавшие еще при короле Эрике, который теперь здесь почитается как святой. В его время не взималось пошлин, налогов или поборов с крестьян, как теперь; поэтому они хотят теперь иметь те же права, что и в прежние дни».