К 1933 году у Шмаринова уже был десятилетний опыт журнальной и книжной работы и хорошее знание художественного наследия. Но настоящей творческой зрелости он достиг в последующие годы, иллюстрируя ряд крупных произведений классической русской литературы. Исполненные в 1933 году рисунки к повести «Жизнь Матвея Кожемякина» художник переработал позднее на основании критических замечаний Горького, многое исключив совсем, многое сделав заново. В этой серии он создал прекрасные «портретные» изображения героев горьковской повести, данные со всей остротой психологической и общественной характеристики («Савелий Кожемякин», «Матвей и Палага», «Татарин Шакир», «Максим» и другие).
Одновременное этой работой Шмаринов обратился к книгам, рассказывающим о современной советской действительности — иллюстрации к «Поднятой целине» М. Шолохова (1934). В ряде листов найдены верные и убеждающие решения («Президиум колхозного собрания»), смело введены крупноплановые изображения главных героев, позволяющие передать все оттенки душевных состояний и драматического действия. Иллюстратор обратился к простому рисунку углем, избегая каких бы то ни было декоративных эффектов, стремясь к наибольшей простоте, наглядности и общедоступности.
О художественной зрелости Шмаринова ярко свидетельствует его следующая работа — обширная серия рисунков к роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» (1935— 1936). Тщательное изучение эпохи, зарисовки с натуры старых домов и дворов в Ленинграде и прежде всего выбор для иллюстрирования реалистически правдивых сторон романа, глубоко волнующего и противоречивого,— все это придало циклу полноту мысли и чувства, подлинность времени и места, сообщило его образам особенную достоверность.
Наиболее выразительны «Соня Мармеладова со свечою» (лист, впоследствии утерянный и возобновленный в 1945 г.),
135. Д. А. Шмаринов. Иллюстрация к роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». 1935
«Старуха-процентщица» (илл. 135), поражающая своим отталкивающим моральным убожеством, «Раскольников, кланяющийся в ноги Соне» — драматическая сцена, полная душевной напряженности. Очень хороши в серии пейзажи старого Петербурга, создающие фон для «портретных» изображений героев романа. Композиция иллюстраций, простая и строгая, строится на тщательно наблюденном и реалистически точном изображении мимики и жеста, в которых раскрывается действие и отношения героев друг к другу. Рисунок у Шмаринова свободный, обобщенный, легко и точно строящий форму, столь же далекий от сухой выписанности, как и от беглой приблизительности.
К пушкинскому юбилею 1937 года художник сделал изящные и простые
рисунки к «Повестям Белкина», ставшие лучшим истолкованием этого произведения великого поэта. Прямо противоположные своей жизнеутверждающей ясностью суровому трагизму иллюстраций к Достоевскому, они характеризуют широту кругозора Шмаринова. С этого времени его главной задачей стало утверждение светлых положительных образов.
Стремясь показать борьбу прогрессивных и реакционных сил истории, Шмаринов закономерно пришел к участию в большой коллективной работе над иллюстрациями к истории Коммунистической партии (1940—1941). Для этой выдающейся серии иллюстраций, переросших в цикл станковых композиций, он сделал большой рисунок пастелью «Разгон демонстрации в 1905 году» и рисунок углем «Есть такая партия!» — первое в советской графике изображение яркого эпизода в жизни и деятельности В. И. Ленина. Этот лист сыграл важную роль в развитии книжной и станковой графики на историко-революционные темы, в особенности своей тонкой трактовкой образа Ленина.
В последние предвоенные годы Шмаринов создал серию рисунков к роману А. Н. Толстого «Петр I» (к первой и второй частям романа) и серию иллюстраций к «Герою нашего времени» М. Ю. Лермонтова.
Законченные в 1940 году рисунки к первым двум частям романа «Петр I» раздвинули рамки книжной графики: фактически они превратились в цикл больших исторических
композиций, посвященных Петровской эпохе. Серия включает сцены самого разнообразного содержания — трагические и шутливые, бытовые и батальные. В ней смело соединены и сопоставлены исторически конкретные и вымышленные литературные образы. Рядом с Петром, Екатериной, Меншиковым или Лефортом здесь изображены купцы и бояре, солдаты и стрельцы, приближенные Петра и защитники старины. Эти композиции горизонтального формата, удобного для передачи массовых эпизодов, были решены автором с блеском подлинного режиссерского искусства, быстрым, легким и точным рисунком, иногда создающим впечатление некоторой эскизности. Особенно удачными вышли те листы, где нет слишком обильной исторической бутафории, где господствуют яркие, сильные человеческие характеры, отражающие неизбежную победу прогрессивных исторических преобразований. Особенно убедительными получились образы деятельного, целеустремленного и энергичного Петра («Петр с чертежом»), смелого, бесшабашного Меншикова («Военный совет под Азовом»), учтивого Лефорта («Встреча с Лефортом»), лукавой Саньки Бровкиной, приветливой Екатерины.