Вестермарк, не игнорируя магических и религиозных аспектов татуировки, подчеркивает связь ее нанесения с понятием сексуального импульса. Йост, ссылаясь на существующие на Самоа практики, отрицает религиозное значение татуировки, легко опровергая легенды о ее божественном происхождении и нанесении исключительно священнослужителями. Он рассматривает рисунок как украшение и инсектицид. Синклер с его экстенсивными исследованиями связывает нанесение меток на тело с проявлением религиозных и патриотических чувств. Ломброзо считает татуировку одним из криминальных атавизмов. Лакассаня больше интересовали медицинские аспекты, связанные, по его мнению, с неразвитым эмоциональным темпераментом человека. Капитан Ф. Р. Бартон полагает, что татуировка в Тихоокеанском регионе была основана на религиозных импульсах. Брюстер, пожив двадцать лет на Фиджи, придает особое значение рисункам на теле, которые якобы являлись ключом к решению множества исторических и этнологических проблем. Хаддон отмечает связь между тотемизмом и тату. Религиозную движущую силу последней признают X. Вуттке и Вайц Гурланд, но М. К. Марквардт не думает, что это не свойственно для Самоа.
Фрэйзер утверждает: «Девушек, достигших половой зрелости, татуируют не только для красоты. Дикари явно считают этот обычай оберегом против опасностей, которые могут им встретиться на жизненном пути».
Теории, касающиеся происхождения и стимулов для развития татуировки, естественно, варьируются в зависимости от изучаемого региона. Если речь не шла о табу и ритуалах или о каких-то особых верованиях, то желание украсить себя — поверхностное, но зато самое легкое объяснение нанесения знаков на тело. Однако у любого исследователя этого явления существуют трудности: языковые, с которыми не всегда справляется даже хороший переводчик, а также молчаливость и скрытность — естественные стражи полезных магических и религиозных церемоний, влияние которых якобы сохраняется и после их прекращения.
Если в 1888 г. Бакленд привлек внимание к географии распространения татуировки, то позднее Эллиот Смит заявил о важности изучения как признака кочующих родственных культур.
Полезные в определенной местности практики и верования могут приходить в упадок, часть из них может исчезнуть или, наоборот, по каким-то необъяснимым причинам выжить. Но нанесение знаков на тело, по большей части связанное с попытками обеспечить себе место на небесах, приобрести rite de passage из одного социального статуса в другой, сохранить классовые привилегии и т. д., является практически целостной системой. Сходство (часто идентичность), распространение и практическое значение входящих в эту систему ритуалов, табу и верований в примитивном обществе и стало предметом обсуждения на страницах этой книги.
В главе 3 одновременно рассмотрены главные разновидности нанесения знаков на тело — рисунок краской, татуировка прокалыванием и шрамирование. Естественно, рисунок явился первой техникой татуировки, появившейся еще в палеолитические времена, когда широко использовалась красная охра. Татуировка прокалыванием, вероятно, была изобретением некого гения, который увидел в ней способ сделать магическое и религиозное раскрашивание тела более постоянным. Я считаю, что шрамирование имело терапевтическое происхождение, но нетрудно выявить связь между этой формой нанесения знаков, ритуалами и табу. Возможно, это произошло от контакта с собственно татуировкой, а результатом стал переход ритуалов, верований и табу от одной формы техники к другой. В целом верования, связанные со шрамированием, менее разнообразны, а церемониалы и табу — не так четко выражены, как в случае нанесения рисунка или татуировки прокалыванием.
В следующих главах основой классификации знаков, независимо от конкретной техники и нанесения, стали связанные с ними верования, ритуалы и табу. Их одинаковость является очевидным свидетельством миграции культуры. Представляется маловероятным, что разные идеи, рассмотренные в главах 1–3, могли независимо возникнуть во множестве далеко отстоящих друг от друга мест. Есть четкие свидетельства локальной миграции рисунков.
Мой интерес к рассматриваемому предмету был вызван изучением племенных, терапевтических и защитных знаков в англо-египетском Судане, а также рассмотрением разнообразных рисунков на телах солдат и матросов в Галлиполи, на Мальте и во Франции.