Выбрать главу

И тогда поднялась буря - и когда я вновь взглянул на море со своего утеса, корабли кружились, увлекаемые гигантской воронкой. Порой их бросало к небу, и они поднимались на гребне волн и кружились неистово, словно сухие листья, гонимые ветром, и через мгновение они падали с высоты в иссиня-черную пучину, в стонущий водоворот, разверзшийся меж десяти волн. Порой волна с воем билась в днище корабля, кидая его в воздух, и с каждым громоподобным ударом подгоняла его все выше, выше - и потом вдруг снова, преследуя судно словно волк на охоте, удар за ударом направляла его в разверстую пасть белопенного чрева; и черная пустота поглощала души людей, измученных страхом. Волна бросалась на судно и опрокидывала его, словно само небо падало вместе с нею, и корабль погружался все глубже и глубже, покуда не опускался на самое дно, зарывшись днищем в морской песок.

Наступила ночь, и с ее приходом тысячекратная тьма пала на землю; даже ночные звери с огромными круглыми зрачками не могли видеть в этом глухом мраке. Ни одна живая душа не смела ни двигаться, ни стоять - ибо великий вихрь мерил шагами землю, щелкая своим гигантским кнутом, каждый удар которого был громом и молнией; и в песне его был слышен пронзительный вопль, от которого весь мир содрогался, - и гуденье и звон, которые ухо не могло слышать; с протяжным воем он реял над миром, преследуя всякую жизнь, что оставалась еще в нем.

И порой за стоном и воплем чернеющего моря я слышал звук - далекий, словно за несчетные мили от того места - но отчетливый, будто тайные слова, что шепчут на ухо, - я слышал, как тонущий человек звал своего бога, борясь с волнами, и как новым ударом они заставляли его замолчать; как женщина посиневшими губами звала своего мужа, и длинные волосы опутывали ее, и она кружилась в водовороте...

Вокруг меня вихрь вырывал из земли деревья, и я слышал их предсмертные стоны - их кидало вверх и они летели, подобно птицам. Огромные волны обрушивались с моря на берег: кружась среди утесов, они бились о землю в запекшейся пене; скалы с грохотом и стоном рушились среди деревьев; и посреди этой бури, в этой исполненной ужаса тьме меня объял сон - ибо у меня уже не было сил бодрствовать...

Глава VI

Там я уснул, и увидел сон: и снилось мне, что я превращаюсь в оленя. Я чувствовал, как во мне забилось новое сердце, как я изгибаю шею и потягиваю свои сильные ноги.

Я проснулся - и вот, я был тем, кем стал во сне.

Я стоял на скале с высоко поднятой головой, ударяя копытом о камень - и ноздри мои вдыхали все тончайшие запахи мира. Чудесным образом я сделался юн, сбросив с плеч дряхлую старость - я стал свободен от ее оков, и молодость вновь вернулась ко мне. Я учуял запах дерна и понял впервые, как он сладок. И быстрее, чем вспышка молнии, мой нос различил еще множество иных запахов, и я сберег память о них в своем сердце.

Долго стоял я там, ударяя стальным копытом о камень, и узнавая обо всем по запаху. Любой ветер - с запада ли, с востока - приносил мне весть. Один из ветров принес мне запах волка - и учуяв его, я бил копытом и дрожал. Другой же ветер принес мне запах моих родичей - учуяв его, я звал их. О, как чист и звучен был голос молодого оленя - какая дивная музыка была в нем... С великой радостью услышал я ответный призыв. С каким восторгом я бросился вскачь - легкий, как перо птицы - неумолимый, как буря - неутомимый, как море.

С какой легкостью я скакал, преодолевая милю за милей, и голова моя качалась, опускаясь вниз и поднимаясь вверх, подобно полету ласточки - с такой плавностью и с таким напором, с какими рассекает волны морская выдра. Как ликовало мое сердце! Какой восторг переполнял меня до самых кончиков рогов! Как все в мире было ново! Как само солнце было ново! Как нежен был ветер!..

С недрогнувшей главой и упрямым взглядом я встречал все, что было на моем пути. Старый, одинокий волк отскакивал в страхе, рыча, и уползал, поджав хвост. Увалень-медведь качал головой, полной медленных мыслей, и, зажмурив свои красные глазки, прятался в ближайшем овраге. Олени, мои родичи, бежали от моего каменного лба - или же я теснил их, покуда ноги их не подкашивались под ними, и я топтал их, и они погибали. Я был прославлен, я был любим - я был вождем оленей во всей Ирландии.