Города эти находятся в ведении византийской администрации, возглавляемой экзархом Равенны, правившим вплоть до 751 г., т. е. до самого падения города и прекращения существования экзархата.
В 726 г. византийский император издает эдикт, запрещающий поклоняться изображениям святых; эдикт этот вызывает возмущение западных христиан, которых поддерживают жители лагуны. Венецианцы избирают своим дуксом (дожем) местного жителя (невизантийца) по имени Орсо. После разрешения конфликта Орсо покоряется экзарху и император утверждает его в должности. Но через десять лет Орсо убивают и управление краем временно переходит в руки военачальников, также из местных уроженцев, которые осуществляют свои функции в рамках, определенных византийской администрацией. Сын Орсо — Диодато, второй дож Венеции, в 742 г. переносит резиденцию правительства из Читтановы в Маламокко.
Таким образом, верховного титула изначально удостаивался представитель определенной династии или знатного семейства, который обычно старался сделать своим помощником, а затем и преемником собственного сына. Например, Маурицио, избранный дожем в 764 г., основал в 775 г. собор Сан-Пьетро ди Кастелло и в 778-м приобщил к управлению своего сына Джованни, а тот в 787 г. после смерти отца унаследовал его должность. Однако в 804 г. семейству Обелерио удалось низложить дожей Джованни и Маурицио II… Соперничество кланов помешало созданию в Венеции наследственной монархии.
После того как империя франков поглотила королевство лангобардов, Карл Великий решает захватить Венецию и посылает в лагуну своего сына Пепина. Пепин занимает Кьоджу, Градо, Читтанову и Езоло, но продвинуться дальше ему не удается: население, перебравшееся на Риальто, сопротивляется столь упорно, что в конечном счете франки вынуждены были отступить. В следующем году в результате соглашения, заключенного между Восточной империей и Западной, Карл Великий отказывается от своих притязаний на Венецию, и та по-прежнему остается под верховной властью Византии, которая формально назначает ее дожей, награждает их почетными званиями, в частности званием консула (hypatos). Но Венеция стремится к полной независимости, и практически ей это удается, ибо, будучи изолированной от остальной Италии, она избегает всех тех социальных и политических конфликтов, которые в скором времени начнут сотрясать Апеннинский полуостров.
На пути к независимости
Аньелло Партечако (Партечипацио), организовавший сопротивление венецианцев войску франков, в 810 г. становится дожем. Из Маламокко он переезжает на более безопасные острова Риальто и превращает свое жилище в правительственный дворец. Так начинается формирование нового политического, коммерческого и религиозного центра лагуны. Мелкие островки образуют единое целое, на них строят дома, в большинстве своем из бревен и крытые соломой, с двумя дверьми, одна из которых выходит на твердую землю, а другая — на воду.
В 829 г. дож Джустиниано Партечако, сын Аньелло, подписывает завещание, сохранившее для нас описание двух типов имущества, принадлежавшего этой семье. Это имущество недвижимое — дома, земли и «двор» как производственный центр (западный curtis), а также движимое — рабы, скот, железные и иные инструменты, — которое можно определить как собственность «каролингского» типа. Но в завещании также упоминаются пряности, драгоценности и, главное, монеты — солиды, значительные суммы которых вложены в морскую торговлю. Указанные в документе ливры являлись расчетной единицей, соответствующей имевшему хождение на Западе серебряному денье, деньгами же «работающими» были полновесные монеты — золотые византийские солиды. Таким образом, сохранившийся документ свидетельствует о давних торговых связях Венеции с византийским миром (Браунштейн — Делор).
Согласно легенде, в 828 г., т. е. в год, предшествующий составлению завещания, два венецианских купца доставили из Александрии мощи святого Марка, спрятав их под свиными тушами; благодаря святым реликвиям корабль избежал ужасной бури, а в Венеции купцов радостно встретили патриарх Градо, епископ Оливоло и дож, тотчас повелевший построить возле своего дворца часовню, дабы упокоить там мощи святого. Отныне святой евангелист Марк становится чудесным покровителем Венеции, его поминают в молитвах и в битвах, а лев его горделиво красуется на знаменах, кораблях и государственных зданиях.