своду правовых норм, изданному в конце IX в. под названием «Василики» (Βασιλιχα)2, который излагает основные положения Юстинианова права, взятые к тому же в старых переводах на греческий язык (конца VI — начала VII в.); поэтому в «Василиках» воспринято большое количество устаревших норм, и пользоваться этим сводом законов следует с крайней осторожностью. Вместе с тем «Василики» являются важным источником для изучения византийского правосознания3. В большей мере реальные общественные отношения отразились в некоторых других правовых сводах, гораздо более кратких: в «Прохироне», составленном при Василии I, и в «Эпанагоге», которая, скорее всего, являлась проектом законодательного сборника, выработанным при участии Фотия {см. ниже, стр. 176—177).
Значительно богаче, чем законодательство императоров иконоборческой эпохи, представлено законодательство X—XII вв. Новеллы императора Льва VI и его преемников затрагивают важнейшие вопросы социальных отношений. К сожалению, до сих пор отсутствует критическое издание византийских новелл, а опубликованные по худшим рукописям тексты содержат позднейшие искажения и интерполяции4.
Кроме общих постановлений византийских императоров, известны определения судей, т. е. отражающие реальные отношения. Помимо отдельных определений (например постановления известного судьи X в. магистра Косьмы, регламентирующие взаимоотношения зависимого крестьянина с епископией), сохранился сборник постановлений судьи XI в. Евстафия Романа, именуемый «Пира» (Πετρα, т. е. «Опыт») и затрагивающий самые различные стороны византийского права5.
Уникальным правовым памятником, не имеющим параллелей в византийской литературе, является «Книга эпарха» ('Επαρχιχον βιβλιον), составленная, скорее всего, в самом начале X в.6Это сборник уставов константинопольских ремесленных и купеческих коллегий, позволяющий сравнительно детально познакомиться с организацией производства и торговли в византийской столице, с внутренней жизнью византийского города.
К источникам этого типа примыкают памятники канонического права (номоканоны), постановления патриархов7, решения соборов, которые освещают не только внутрицерковные вопросы, но и многие проблемы социально-экономической истории Византии. В частности, чрезвычайно существенные данные могут быть почерпнуты из толкований канониста XII в. Феодора Вальсамона на постановления вселенских соборов и на номоканон в XIV титулах8. Наконец, документами официального характера являются акты (протоколы) церковных соборов, особенно важные для истории церковно-политической борьбы второй половины IX в.
Особую группу источников составляют трактаты — произведения, хотя и не имеющие правового значения, однако предназначенные направлять деятельность различного рода чиновников. Сюда относится в первую очередь «Трактат об обложении» (X в.), подробно характеризующий организацию податной системы Византийской империи и отражающий в этой связи многие
существенные вопросы аграрного строя
9
; данные «Трактата об обложении» в значительной мере пополняются материалами, содержащимися в трактатах для землемеров.
Для изучения византийской администрации в целом первостепенным памятником являются обрядники IX—X вв., описывающие в иерархическом порядке всю совокупность чинов и должностей; к сожалению, обрядники освещают не практическую деятельность византийского чиновничества, а чисто парадные вопросы: расположение во время царских приемов, формальности при производстве в чин и пр.10Серия трактатов по военному искусству («стратегиконов» или «тактиконов»), преимущественно X в., содержит основной материал для изучения византийской армии того времени11. Вместе с тем в них затронуты некоторые вопросы податного обложения и аграрных отношений.
Деловые документы, которых практически не сохранилось для предыдущего периода, являются одним из наиболее важных источников при изучении аграрных отношений в Византии с конца IX в. Однако и для интересующего нас периода число их весьма невелико и среди них отсутствует наиболее важный вид деловых документов — поземельная опись типа западных полиптиков, содержащая подробное описание сравнительно большого земельного комплекса. Фрагмент государственного кадастра XI в., относящийся к району Фив12, к сожалению, сообщает лишь сумму налога (или сумму налоговых льгот) и не приводит сведений даже о размерах земель, не говоря уже о характеристике наделов и повинностей держательских хозяйств. Императорские пожалования, выписки из судебных протоколов, вкладные и купчие грамоты исчисляются в лучшем случае десятками и касаются преимущественно владений афонских монастырей в Южной Македонии13, тогда как большая частьтерритории империи остается совершенно в тени. Зато XI веком датируется несколько завещаний (из разных областей империи — от Южной Италии до Армении), среди которых наиболее значительный материал содержится в завещании Евстафия Воилы14, где мы найдем подробный рассказ о принадлежавших ему поместьях.