Большую роль в укреплении позиций итальянских купцов в Византии и успешной конкуренции с византийским купечеством играло их организационное превосходство, гибкие формы торговых товариществ и кредитных ассоциаций. Потребности венецианской и генуэзской морской торговли, связанной с оптовой продажей и закупкой товаров, побудили итальянских купцов еще в XII в. приступить к созданию кредитных ассоциаций. Это позволило им избавиться от засилья ростовщиков, устанавливать правильные курсы многочисленных видов находившихся в обращении монет Востока и Запада, производить торговые операции в более короткие сроки и с большими удобствами и долей прибыли. Торговые компании византийцев, существовавшие в Константинополе в ХV в., насколько об этом можно судить по данным книги счетов венецианского купца Джакомо Бадоэра, были значительно слабее венецианских и гэнуэзских. Эти компании занимались мелкой внутренней оптовой и розничной торговлей; оборот византийских банков столицы уступал обороту крупнейших банков итальянцев22.
Уменьшение содержания золота в византийском иперпире, а также чеканка Флоренцией и Венецией со второй половины XIII в. своих золотых монет привели к упадку международного значения византийской монеты и к вытеснению ее итальянской не только в международной, но и во внутренней торговле.
Уже в 20-х годах XIV в. в поземельных сделках крестьян с монастырями расчеты нередко велись на итальянские дукаты. К 1335 г. содержание золота в иперпире упало до 50%, а затем еще ниже. В обращении находилась обрезанная, неполноценная монета, принимавшаяся навес. За монету чистого золота требовали три иперпира23, за флорентийский золотой брали более двух иперпиров. Нередко купцы вообще отказывались принимать иперпир в уплату за товары24. Правда, в самом Константинополе (возможно, благодаря проведенному Андроником II улучшению золотого содержания монеты в середине XIV в.), по свидетельству флорентийского купца Бальдуччи Пеголотти, основной денежной единицей все еще оставался иперпир25.
Однако все чаще сами византийцы в заключаемых между собой сделках ставили условием, чтобы продажная цена вносилась иностранными монетами, флоринами или дукатами
26
.
Отражением экономической слабости Византии являлся сам внешний облик ее столицы. Хотя Михаил Палеолог после отвоевания Константинополя израсходовал немалые средства на восстановление его стен, дворцов, церквей и монастырей (см. гл. 5), в царствование правнука Михаила Андроника III в городе все еще зияли раны, нанесенные ему крестоносцами. Некоторые императорские дворцы и палаты знатных лежали в развалинах и были превращены в клоаки, а здания патриархии, окружавшие храм Софии, были разрушены или сравнены с землей.
Путешественники, приезжавшие в Константинополь в первой половине XV столетия, также рассказывают, что в городе было много пустырей и развалин; даже в центральных кварталах города встречались сады и засеянные участки. Они отмечали также бедность и плохую одежду столичных жителей.
С конца XIII в. Константинополь нередко испытывал серьезные затруднения с продовольственным снабжением. Предоставление Генуи и Венеции права свободного вывоза из империи хлеба и другого продовольствия ставило византийскиегорода в тяжелое положение. Галата держала под своим контролем все суда, доставлявшие в Константинополь зерно из Северного Причерноморья и с фракийского побережья. Снабжение Константинополя хлебом по Черному морю в основном находилось в руках гэнуэзских и венецианских купцов. Известно, что во время конфликта, возникшего между генуэзцами и венецианцами в 20-е годы XIV в., когда последние на две недели закрыли Геллеспонт для прохода судов, «подвоз хлеба был остановлен, и в Константинополе начался немалый голод»27: потеря генуэзцами в 1344 г. Таны немедленно вызвала в Византии нехватку зерна и соленой рыбы.
Патриарх Афанасий, прямо обвиняя латинян в плохом обеспечении столицы продовольствием, рисует в своих письмах мрачную картину жизни константинопольского населения, страдавшего от голода: «Улицы и переулки заполнены людьми, истощенными от голода, валяющимися за земле, часто прямо в грязи... Все они просили меня воспрепятствовать вывозу хлеба из столицы и умоляли обратиться с этим требованием к императору»28. Хотя Андроник II издал указы о контроле за хлебной торговлей, положение не улучшилось. В последующих своих письмах Афанасий снова сетовал на то, что торговцы хлебом, пользуясь продовольственными затруднениями, повышали цены на хлеб и пекли его с примесью соломы или из прогнившего зерна29. Положение усугублялось тем, что в Константинополь устремлялось население, бежавшее из Малой Азии от турок. Посетивший Константинополь около 1303 г. Рамон Мунтанер писал, что по городу бродили или валялись в грязи, стеная от голода, беженцы из Анатолии30.