Закончив операции на северном берегу реки, Саиф вернулся в лагерь и двинулся оттуда на юг, уничтожая на своем пути все, что не мог увезти. На его пути лежала важная крепость Дадима, которую он обложил со всех сторон. Гарнизон был совершенно не готов к штурму и уже собирался сдаться, но известие о занятии проходов возвратившимися ромейскими войсками заставило эмира снять осаду.
Вместо того чтобы следовать обычным маршрутом, ад-Дулах в пятницу 23 мая повернул на юго-восток и расположился лагерем недалеко от Арсамосаты. Оттуда он решил пробиваться не к проходу Эргани, которым он вступил в Анзитен, а к проходу Баксая, к югу от Арсамосаты и к востоку от Эргани. Ущелье прикрывал ромейский заградительный отряд, который в жестоком бою в субботу 24 мая был разбит, потеряв много людей, всех командиров и весь обоз. К вечеру в воскресенье 25 мая арабский полководец благополучно вернулся в Амиду, где его встречали как героя. За три недели боевых действий он глубоко проник на византийскую территорию, нанес огромный военный и экономический ущерб, тактически полностью переиграл врага, разгромил часть его войск в полевом сражении и возвратился с огромной добычей. Это был классический пример успешного набега, вскрывший острые проблемы, с которыми сталкивались византийские командующие, когда они не успевали организовать завесу, принципы которой мы рассмотрели выше, и оставляли собственные территории без должной защиты. Без сомнения, Саиф ад-Дулах стоял в ряду наиболее выдающихся мусульманских государей, являясь в свое время одним из самых опасных врагов Византии. История его набега обеспечивает превосходное понимание характера войны на восточной границе империи с VIII по X столетие.
Однако и Саифу порой не везло. Мы знаем, что одним из приемов византийской тактики было заманивание вражеских войск на свою территорию и блокирование путей их отхода, с целью окружения и поголовного истребления вторгнувшегося неприятеля. Весной 950 г. ад-Дулах с тридцатитысячной армией отправился в широкомасштабный рейд. Оставив Алеппо, он перевалил через Тавр, пошел далее на север, форсировал Халис, разгромил летучий ромейский отряд и, по обыкновению, разорил и разграбил весь край. Но стратигу фемы удалось точно определить путь его отхода. Беспрепятственно пропустив через ущелье авангард, ромеи заперли в нем главные силы эмира, его арьергард и обоз. Арабы сразу же понесли тяжелые потери, в их рядах возникла паника. Воины искали спасения поодиночке. Саиф, оставленный всеми, кроме нескольких телохранителей, едва ушел от погони. Подобная тактика принесла ромеям крупные успехи и в 958, и в 960 гг., когда Саиф снова попал в засаду и потерпел серьезное, в последнем случае даже катастрофическое поражение, с потерей не только всей добычи, но и собственного обоза.
НАСТУПАТЕЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ И СМЕНА ТАКТИКИ
Как результат эскалации наступательных действий империи в середине X в., особенно на восточном фронте, возросла потребность в постоянной профессиональной армии, способной более эффективно действовать на поле боя, чем нанимаемые на определенный сезон контрактники, составлявшие основу фемных армий. Важные изменения коснулись тактических структур и вооружения византийских войск. Много важных трудов по стратегии и тактике было написано в середине и в конце X в., а их практическое применение подтверждается многочисленными свидетельствами современников, как византийцев, так и арабов.
В кратком изложении реформы выглядели так: 1. Возрождение тяжелой пехоты как рода войск, спаянной железной дисциплиной и способной в боевых порядках эффективно противостоять неприятельской пехоте и коннице, поддерживать атаки собственной кавалерии, быстро совершать марши на большие расстояния и постоянно нести гарнизонную службу вдали от дома; 2. Вооружение тяжелой конницы копьями и булавами улучшило ее взаимодействие с пехотой и увеличило мощь удара по врагу; 3. Развитие полевой тактики, при которой эти рода войск успешно дополняли друг друга, дало в руки имперских полководцев грозный своей ударной мощью и при этом достаточно гибкий материал, способный решать различные тактические задачи в зависимости от изменения ситуации.
Результат этих преобразований как громом поразил современников и продолжает удивлять военных историков до наших дней. Начиная с 950 г. византийским армиям удалось добиться невероятных успехов в расширении территории империи. Из трактата, известного как «Учебник тактики», мы знаем о новом формировании пехоты, вооруженной массивными, наподобие древнеромейских, копьями. Боевая задача копьеносцев состояла в отражении атак тяжелой кавалерии неприятеля. Согласно «Учебнику», эти подразделения, численностью до 300 солдат, должны были стоять в интервалах между пехотными частями, составляющими боевой порядок главных сил. При отражении вражеской атаки они выстраивались в линию или клином. В военном руководстве, известном как «Принципы военного искусства», написанном приблизительно двадцать лет спустя, тактика пехоты получила дальнейшее развитие. Полк состоял из 1000 человек, из них 100 тяжелых и 400 обычных копьеносцев, 300 лучников и 200 легких пехотинцев с пращами и дротиками. При этом боевая задача копьеносцев не изменилась.