В целом византийское духовенство не занималось прямо гражданской, а тем более военной службой (в отличие от западного духовенства, чье активное участие в Первом крестовом походе поражало византийских комментаторов). Правила, запрещающие духовенству брать в руки оружие даже для защиты своих церквей, соблюдалось строго, и были случаи, когда духовных лиц наказывали за их нарушения. Но они, безусловно, участвовали в политической жизни и борьбе своего времени, да и трудно было бы ожидать иного. С ними часто считались и как с духовными пастырями, главами общин, и, во многих случаях — как с обладателями крупной земельной собственности. К тому же многие из них прекрасно знали местные условия, поддерживали контакты с влиятельными людьми на местах и нередко (хотя не всегда) могли влиять на общественное мнение. В смутные времена к мнению епископов многие охотно прислушивались, видя в них нравственных арбитров. С другой стороны, епископам подчас приходилось расплачиваться за активное участие в политической жизни.
Императоры понимали значение духовенства, и столичного, и провинциального, отсюда их интерес к назначению высоких духовных лиц. Известны периоды, когда имперская власть была особенно заинтересована в поддержке духовенства, например, во времена официального иконоборчества или в эпоху постепенного возвращения утраченных территорий в Анатолии в XII столетии, когда важно было восстановить государственное управление на вновь обретенных землях. По этой же причине высшие духовные лица порой представляли интересы империи, участвуя в дипломатических миссиях за рубежом, и таким образом — в международной политике. Некоторые из них проявили себя как искусные дипломаты.
С IV столетия в Константинополе при патриархе существовал правящий синод. С IX в. его членами являлись только высшие иерархи — митрополиты, архиепископы и помощники патриарха, но их число значительно возросло с 1070-х гг. за счет епископов, бежавших из районов, захваченных турками. В этот же период заметно возрастает и влияние синода не только на церковные, но и на государственные дела. Одновременно стало расти и значение канонического права по отношению к гражданскому. Это сделалось еще заметнее в последние века византийской истории. В то же время рост автономии провинций, а также разъединение между собой земель империи из-за вторжения завоевателей привели к тому, что возросли авторитет и фактическая власть епископов на местах. Увеличилась и роль церковных судов в отдельных регионах. Рост морального авторитета и влияния церкви в провинциях укрепляло позиции и автономию провинциальных элит, их возможности и готовность противодействовать политике императорского двора.
ИМПЕРАТОР И ПАТРИАРХ — ВЛАСТЬ ДУХОВНАЯ И СВЕТСКАЯ
Во взаимоотношениях императоров и патриархов наиболее полно выразилась возможность взаимосвязи духовной и светской власти, характерная для Византии. Редко кому удавалось стать патриархом или пребывать долго в этом звании без поддержки императора. В VI–XV столетиях около 30 % патриархов были вынуждены уйти или были низложены из-за конфликтов с императорами. Но в целом позиции патриархов были достаточно прочными. При императорском дворе они проводили коронации, заупокойные службы, крестины в семьях самих императоров и их родственников. Само положение патриархов как первосвященников давало им возможность влиять на общественное мнение в пользу или не в пользу того или иного императора. Поэтому серьезные противоречия между императорами и патриархами могли вызвать крупные политические конфликты в империи. Оттого так важно было согласие между ними.
Императоры, считавшиеся защитниками православия, выделяли большие суммы на строительство церквей и создание монастырей и нередко хорошо разбирались даже в сложных богословских вопросах. Но их вторжения в область теологии могли порождать трения с патриархами и даже вызывать внутрицерковные противоречия. Например, в 543 г. Юстиниан, как уже говорилось выше, издал эдикт, осуждавший пронесторианские тексты трех теологов (Федора Мопсуэстского, Феодора Кирхского и Ибата Эдесского), надеясь таким образом успокоить монофизитов. Папа Римский Вигилий признал этот эдикт, но западное духовенство решительно воспротивилось ему. В 533 г. на вселенском соборе в Константинополе, где преобладали представители западной церкви, были осуждены и «три сочинения», и сам папа. В конфликтах духовной и светской власти вторая чаще одерживала победу в текущем времени, а первая — в более долгосрочной перспективе. Например, в 640-х гг. император Констант II, сторонник монофелитов (см. гл. 2), арестовал и отдал под следствие папу Мартина и главного противника монофелитов Максима, но не по церковным обвинениям, а по обвинениям в потворстве мятежникам или внешним врагам. По данным источников, исходящих от сторонников Максима, императора в действительности интересовало прежде всего подчинение обвиняемых его воле во внутрицерковном конфликте. Правительству удалось тогда лишить церковную оппозицию лидеров, но это вызвало новый конфликт с западной церковью. Единство было восстановлено лишь после кончины Константа, когда в 680 г. его сын Константин IV на вселенском соборе в Константинополе приветствовал осуждение монофелитства. Его приверженцы впоследствии оставались лишь в Ливане, где существуют поныне под именем христиан-маронитов.