Но любовь занятых русскими князьями областей к имени русскому, засвидетельствованная прочностью этого имени под иноземным владычеством, крепла еще от одного важного обстоятельства, — именно от того, что в областях, составивших Польшу, прежде римско-католического учения, или латинства, было проповедано греческое вероучение, или так называемый славянский обряд. Сведения об этом событии можно найти в сочинении беспристрастного польского ученого, Александра Мацеёвского, под заглавием: "Pamietniki o Dziejach, Pismiennictwie i Prawodawstwie Slowian", из которого извлечение, под заглавием: "История первобытной Христианской Церкви у Славян", издано по-русски Евецким, в 1840 году, в Варшаве. Кто бы захотел еще ближе узнать, при каких обстоятельствах распространялось греческое вероучение вместе с славянским богослужением по берегам Вислы, и как латинство искони было враждебно обряду славянскому, тому укажем на монографию г. Лавровского, под заглавием: "Кирилл и Мефодий", написанную по древним источникам и изданную в Харькове, в 1863 году. Но, кроме исторических воспоминаний о проповедании греческого вероучения последователями Кирилла и Мефодия, остались в Польше и видимые знаки того, что славянский обряд существовал здесь раньше латинского, и что христианство пришло в Польшу сперва в виде славянского грековосточного обряда, а потом уже — в виде латинства. Еще в 1491 году печатались в Кракове русско-славянские книги, а около Опатова за Вислою жили люди, исповедовавшие грековосточную веру. В Румянцевском Музее, в Москве, хранится рукописное Евангелие XV столетия, с современною надписью казимирского мещанина Ивана Шапника Леонтьевича, пожертвовавшего это Евангелие в церковь Св. Духа (ныне костел Св. Духа) "в Казимерже на Висле". В 20-х годах XVII столетия, на стенах костелов Краковской епархии были видны образа греческой живописи с славянскими надписями над каждым образом. В то время между латинцами и грекоруссами шел книжный спор о древности обрядов той и другой церкви, и защитники "древнего русского благочестия", между прочим, указывали латинцам на эти остатки первобытной веры в Польше. В рукописном сочинении Захарии Копыстенского, 1620 года (автограф), под заглавием: "Оборона Веры Церкви Всходней и Патриархов", хранящемся в варшавской библиотеке графов Красинских, на стр. 381 читаем: "В диоцезии епископства Краковского по некоторым костелам найдутся малеванья грецким обычаем и кшталтом, з написами славенским над кождым образом". Возражения на эти указания (сколько нам известна современная книге Копыстенского религиозная полемика) нигде не сделано, а только исчезла на костелах улика в том, что латинство в Польше, так же, как и в Литве, утвердилось путем захвата. Наконец, и в наше еще время, в ризнице Ченстховского монастыря находится образ благословляющего спасителя, писанный византийским стилем, с надписью евангельских слов по-славянски.
Когда мы вспомним, что, по смерти Болеслава Храброго, простонародье избило навязанных ему аристократией бискупов и ксензов, и когда сообразим, что никогда не было подобного факта в истории распространения славянского обряда, то сделается понятным, каким чудом русские князья, отнимая у ляхов берега Сана и земли, близкие к Висле, навеки утверждали между туземцами русское имя. При народоправной системе их господства и при славянском характере русского богослужения, завоевание было тут некоторого рода освобождением, или возвращением народа к тому порядку вещей, который был нарушаем олатиненными панами, и который у древних русских князей оставался основою созидаемой ими гражданственности. Киевскому Владимиру представлялась полная возможность превратить всю Польшу в Русь, как превратил он в Русь Червенскую землю, населенную белыми хорватами. Для этого стоило ему только поддержать угнетенных против угнетателей; а в Польше народ никогда не переставал чувствовать, что он обижен во всех своих правах панами, и всегда был готов восставать против шляхты. Порядок, устроенный шляхтою в Польше, тем только и держался, что народ был убог и придавлен, а шляхта всегда была вооружена и держала на жалованье немецкие роты. Этот порядок был до того непрочен, что, когда бывало шляхетское войско начнет после похода требовать жалованье и, не получив его, грабить королевские, духовные и панские имения, — государственные люди теряли голову и предсказывали на сеймах разрушение Польши. Но особенно сильно поколебался созданный панами строй жизни в половиие XVII столетия, когда Украина Польского государства, поднялась против шляхты, под предводительством Хмельницкого. От днепровских Порогов до Вислы все простонародье восстало против господствующего сословия и начало действовать заодно с казаками Хмельницкого. Тогдашний сенатор Станислав Радзивил, в своем дневнике, рассказывает, что и в самой Варшаве чернь (NB. уже вполне католическая) готовилась подняться против шляхты по-казацки, и говорит, что если бы хоть один казацкий полк появился в то время на берегах Вислы, то все вельможные паны побежали бы из Варшавы опрометью. Муд