Первая из них (1827) «Обращение к поэзии» — пламенный манифест духовной независимости молодой Америки. Автор призывает музу поэзии покинуть Старый Свет и обратить свой взор к новому девственному континенту, где «земля еще одета в простые одежды».
Через двадцать с лишним лет программная сильва «Обращение к поэзии» открыла первую общеамериканскую антологию «Поэтическая Америка» (1846).
Во второй сильве Андреса Бельо «Сельскому хозяйству в тропической зоне» идея самоутверждения молодой Америки растворена в любовно воссозданной картине родной земли и человеческого труда. Вергилиевские «Георгики» послужили ему образцом для этого гимна сельскому хозяйству.
Тщательное описание плодов и растений родной тропической земли — сахара, бананов, юкки, хлопка, пальмы — исполнено непосредственности лирического чувства, обостренного ностальгией человека, живущего вдали от родины. Из чувственного восприятия естественного мира рождается возвышенный патриотизм, неотделимый от идеи свободы и независимости Америки.
О, Южная Америка моя,
Свободных наций юная семья,
Пред изумленною Европой
Ты гордо вскинула чело
И вольности венец лавровый!
(Перевод А. Якобсона)
А. Бельо был страстным проповедником просветительских идеалов. Во второй «Сильве» настойчиво звучит назидательный призыв — вернуться к земледельческому труду, от которого бурные годы войн и гражданских столкновений отвлекли людей его страны. Духом руссоизма наполнены строки, прославляющие чистоту деревенского труда, в котором поэт видит залог процветания будущих независимых наций. Из поэтов своего времени Бельо был единственным, кто не воспел бранного подвига. Его голос, призывавший к мирному труду, явно контрастировал с патетическими строфами певцов военных сражений. Нередко фигуры обоих венесуэльцев — Боливара и Бельо — рассматриваются вместе, как две ипостаси эпохи независимости: один — рыцарь героических сражений, другой — певец созидательного мира. Случилось так, что родине, долгие годы раздираемой гражданскими междоусобиями, Бельо не смог отдать свои силы. Приглашенный в 1829 г. в Чили, единственную страну, где после войны за независимость установилась сравнительно стабильная гражданская жизнь, Бельо именно там развернул свою выдающуюся литературно-просветительскую и научную деятельность, став «отцом» чилийской культуры.
Картина поэтического развития времен независимости будет неполной, если не сказать о том, что наряду с высокой, «ученой» поэзией в годы войны получила развитие и другая, так называемая «народная», поэзия. Это было демократическое стихотворчество, непосредственно связанное с фольклором.
Само его появление было прямо обусловлено глубоким историческим сдвигом, совершавшимся в ту эпоху. Уже на первых порах выдвинулись такие оригинальные и несхожие поэты, как Мариано Мельгар (Перу) и Бартоломе Идальго (Уругвай).
Начав писать в традиционном классицистическом стиле, Мариано Мельгар (1791—1815) одновременно создавал поэтические миниатюры — ярави, по образцу кечуанского фольклора.
Солнце — главное божество индейцев кечуа — постоянно присутствует в мельгаровских ярави как изначальная ценность бытия. Поэт использует характерные образы фольклора: любимая — голубка, семья — гнездо, а также разрабатывает излюбленный жанр кечуанского фольклора — жанр басни. В басне «Каменотес и мул» он от имени загнанного животного высказывает открытый протест против гнета, который терпит коренное население Америки.
Участник антииспанского заговора, возглавленного индейским вождем Пумакауа в Куско, Мельгар был после разгрома захвачен в плен и расстрелян в 1815 г., когда ему было двадцать три года. И вот этому-то юноше выпала роль стать первым, кто не только в перуанской, но и вообще в латиноамериканской литературе попытался внести в поэзию на испанском языке формы и средства фольклора коренного населения Америки.
Жизнь другого известного создателя народно-демократической поэзии в Ла-Плате, Бартоломе Идальго (1788—1822), также связана с участием в антииспанской войне. Уроженец Монтевидео, Идальго вступил в освободительную армию Хосе Х. Артигаса в 1811 г., и ее трудный поход отразился в одном из ранних сочинений Идальго — «Марше восточных братьев». В историю поэзии того времени Идальго вошел своими «сьелитос», в которых он, используя строфику народной песни, повествовал о текущих событиях. Идальго писал простонародным языком, порой весьма грубым, часто с фамильярной иронией говоря об исторических битвах и фигурах.
Анонимная сатирическая поэзия, традиция которой была заложена еще в колониальную эпоху, питала собой не только плебейское стихотворчество эпохи Войны за независимость. Она оказывала ощутимое воздействие и на революционную журналистику той поры; одним из самых ярких примеров может служить журнал «Пенсадор мехикано», начавший издаваться в Мексике в 1812 г. Основателем и автором этого журнала был Хосе Хоакин Фернандес Лисарди (1778—1827), который вошел в историю литературы Латинской Америки не только своей язвительно-просветительской публицистикой, высмеивавшей прогнившее колониальное общество, но более всего как автор ее первого романа. Обстоятельства появления этого романа четко отразили специфику литературного процесса в Латинской Америке.
На землях Нового Света в течение всех трех веков колониального господства (XVI—XVIII вв.) не существовало, да и не могло возникнуть, романного жанра. Замкнутая, иерархическая, застойная жизнь феодально-колониального общества, строившаяся по средневековому образцу, не способствовала появлению романа. К тому же действовал формальный королевский запрет сочинять и издавать в американских владениях Испании книги, «посвященные светским темам и содержащие вымышленные истории». Лишь в XVIII в. появились прозаические произведения морализаторского характера, которые можно рассматривать как зачатки романного жанра. И только в эпоху, когда разрушились основы колониальной системы, сложились предпосылки для романного освоения действительности. Ранее всего это произошло в Мексике, самой развитой колонии Испании, где освободительная антииспанская борьба носила наиболее демократический характер.
«Перикильо Сарниенто», едкая сатира на прогнившее колониальное общество, увидел свет в 1816 г. в разгар войны. Эта книга была естественным продолжением журнала Фернандеса Лисарди «Пенсадор мехикано», запрещенного в момент временной победы роялистов. Не видя другой возможности вести просветительскую деятельность, Фернандес Лисарди берется за роман. «Перикильо Сарниенто» был по форме типичным плутовским романом, а по способу изображения жизни — так называемым «костумбристским», бытописательным. Разложение колониального общества, выход на сцену внеиерархической прослойки — городской черни, состоявшей из разорившихся креолов, метисов, нищих индейцев, распространение анонимной сатиры, наконец, популярность идей французского Просвещения среди передовой интеллигенции испанских колоний — вот что вызвало к жизни произведение, нашедшее для себя адекватную форму в испанской пикареске.
Фернандес Лисарди прослеживает жизнь своего героя от раннего детства до смерти. Перикильо — жертва безнравственного бессмысленного воспитания, паразитических предрассудков своего класса — обедневшего дворянства. Цепь обстоятельств, которые приводят героя на улицу, превращая отпрыска благовоспитанной семьи в пройдоху и бродягу, связывается автором с общим упадком колониальной системы. Горячий сторонник руссоистских принципов воспитания, он включает в повествование прямую их пропаганду.
Основная часть романа посвящена тщательному описанию похождений бродяги Перикильо. Странствие его по всем уголкам и закоулкам прогнившего социального здания открывает картину всеобщей деградации. Фернандес Лисарди, просветитель по убеждению, возлагал надежды на мирное переустройство общества. Последние главы книги рисуют идеальную картину рационального государственного устройства, подобного тому, о котором мечтали европейские просветители.