Тема тиранической власти, столь ярко поставленная уже в первых вольтеровских трагедиях, получает дальнейшее развитие в следующих его пьесах.
В «Заире» (1732), одной из самых прославленных трагедий Вольтера, эта тема получает новое решение. Здесь проблема власти связывается с проблемой терпимости и осуждением религиозного фанатизма. Вслед за расиновским «Баязетом» (откуда заимствовано и имя героини) Вольтер переносит действие на Восток и рисует обычаи, верования, нравы, отличные от христианского Запада. Темой трагедии является столкновение разных идеологий и их воздействие на людей. Носителем восточной, мусульманской морали выступает в «Заире» Оросман.
Носителем, но не олицетворением, не символом. Оросман свято чтит закон ислама, но он добр, доверчив и поэтому готов отступать от слепого следования суровым предписаниям этого закона. Так, он отпускает пленного христианского рыцаря за выкупом на родину, он дает свободу не десяти (как было условлено), а ста пленникам, он, возможно, в конце концов согласился бы даже на разлуку со страстно любимой им Заирой. Тем самым Оросман оказывается более человечным и более терпимым в религиозных вопросах, чем его христианские антагонисты — старик Лузиньян, более молодые Нерестан и Шатийон. Вольтер разоблачает их фанатизм, который они, впрочем, оправдывают верностью религии предков, верностью родине. Но у фанатизма, с точки зрения Вольтера, не может быть оправдания, он всегда бесчеловечен. Писатель противопоставляет фанатизму христиан (да и мусульман — Корасмен, придворный Оросмана, достаточно фанатичен) «сердечный здравый смысл» Заиры, для которой ее влечение не менее сильно и властно, чем доводы разума и верность обычаям предков. Трагедия Заиры, мягкой, любящей, нежной, — это ее неуверенность и душевная смятенность. Чудом обретенные отец и брат пробуждают в ней веру и любовь к родине, и это становится неодолимым препятствием ее чувству. Заира побеждает в себе одержимость, которая не просветляет ее душу, а надевает на нее тяжелые оковы. Но эта трудная победа оказывается напрасной: враждебные героине силы фанатизма, орудиями которого становятся представители обеих столкнувшихся религий, приводят ее к гибели. Вольтер усиливает трагизм развязки тем, что погибает Заира от руки любимого ею Оросмана. Механизм этой развязки, бесспорно, подсказан Вольтеру шекспировским «Отелло»: фанатик Корасмен вливает яд сомнения в душу Оросмана. Как и герой Шекспира, Оросман доверчив, он с одинаковой легкостью верит и в любовь Заиры, и в ее неверность. Он импульсивен, страстен и плохо руководствуется доводами разума. В этом он — «естественный» человек, более естественный, чем персонажи — христиане.
«Заира» стала определенным этапом в развитии классицистической драматургии. Отход от старых принципов здесь очевиден. Вольтер не побоялся представить на сцене и убийство Заиры, и самоубийство Оросмана. Его наперсники, Корасмен и Фатима, стали более активными, они вмешиваются в интригу, предпринимают решительные действия. Хотя вольтеровский Восток и вольтеровский XIII век (время Людовика Святого) условны, у писателя уже определенно намечаются стремления к исторической и этнографической достоверности. Еще важнее было введение в пьесу острой философской и политической проблематики — вопрос о веротерпимости и о деспотизме. С этим было связано и изменение тона пьесы: высокая патетика сменилась интимными интонациями — ведь волновавшие героев проблемы носили глубоко личный характер, они не затрагивали государственных интересов, они касались лишь вопросов совести. Нельзя не заметить в «Заире» и элементов чувствительности. Этим окрашена, например, сцена узнавания Лузиньяном своих детей. Вся партия героини проникнута мягким лиризмом; Заира — исключительно человечный образ, в нем нет героического начала, это слабая женщина, охваченная смятением чувств.