Сопоставляя, к примеру, популярный скрипичный концерт a-moll, как известно свободный от программы, и concerto grosso «Весна», нетрудно убедиться, что построение первой части цикла непрограммного — и программного — произведений Вивальди в принципе сходно. Концерт a-moll начинается с полного изложения (tutti) уже упомянутой ранее яркой, простой, динамичной темы (А + В). Затем скрипка исполняет тему (А) с некоторыми развивающими дополнениями. Снова тема (А) проходит у tutti. Скрипка соло противопоставляет ей свободный, пассажный модулирующий эпизод, после чего тема (А) звучит в тональности доминанты (tutti). Скрипка соло в секвенционных пассажах разрабатывает интонационный материал темы. Тема (А) возвращается в тональность тоники (tutti). Скрипке поручен фигуративный, пассажный «переход», подводящий к теме (В) у tutti. Скрипка снова противопоставляет ей пассажи. Все заключается общим проведением темы (В). Как видим, признаки рондо здесь сочетаются с признаками неразвитого сонатного allegro. Господствует заглавная тема, определяющая образность всей части и оттеняемая рядом эпизодов.
В концерте «Весна» (E-dur) программа первой части раскрыта в сонете таким образом: «Пришла весна, и веселые птички приветствуют ее своим пением, и ручейки бегут, журча. Небо покрывается темными тучами, молнии и гром тоже весну возвещают. И вновь возвращаются птички к своим сладостным песням». Светлая, сильная, аккордово-плясовая тема (tutti) определяет эмоциональный тонус всего Allegro: «Пришла весна». Концертирующие скрипки (эпизод) подражают пению птичек. Снова звучит «тема весны». Новый пассажный эпизод — короткая весенняя гроза. И опять возвращается главная тема рондо «Пришла весна». Так она все время господствует в первой части концерта, воплощая радостное чувство весны, а изобразительные эпизоды возникают как своего рода детали общей картины весеннего обновления природы. Как видим, форма рондо остается здесь в полной силе, а программа легко «раскладывается» по ее разделам. Похоже на то, что сонет «Весна» действительно сочинен композитором, который заранее предусмотрел структурные возможности его музыкального воплощения.
Небезынтересно проследить, как именно мыслил Вивальди образный строй медленных частей в концертном цикле. Музыке Largo (cis-moll) из концерта «Весна» соответствуют следующие строки сонета: «На цветущей лужайке, под шелест дубрав, спит козий пастушок с верной собакой рядом». Естественно, что это пастораль, в которой развертывается единый идиллический образ. Скрипки в октаву поют мирную, простую, мечтательную мелодию на поэтическом фоне колышущихся терций — и все это оттеняется после мажорного Allegro мягким параллельным минором, что естественно для медленной части цикла.
Для финала программа тоже не предусматривает какого-либо многообразия и даже нимало не детализирует его содержание: «Под звуки пастушьей волынки танцуют нимфы». Легкое движение, танцевальные ритмы, стилизация народного инструмента — все здесь могло бы и не зависеть от программы, поскольку обычно для финалов.
В каждом концерте из «Времен года» медленная часть монообразна и выделяется спокойной картинностью после динамичного Allegro: картина томления природы и всего живого в летнюю жару; спокойный сон поселян после осеннего праздника урожая; «хорошо сидеть у камелька и слушать, как за стеной дождь бьет в окно» — когда свирепеет ледяной зимний ветер. Финалом «Лета» становится картина бури, финалом «Осени» — «Охота». По существу, три части программного концертного цикла остаются в обычных соотношениях в смысле их образного строя, характера внутреннего развития и контрастных сопоставлений между Allegro, Largo (Adagio) и финалом. И все же поэтические программы, раскрытые в четырех сонетах, интересны для нас тем, что как бы подтверждают авторским словом общие впечатления от образности искусства Вивальди и ее возможного выражения в главном для него жанре концерта.
Разумеется, цикл «Времена года», несколько идилличный по характеру образов, приоткрывает лишь немногое в творчестве композитора. Впрочем, его идилличность пришлась очень по духу современникам и со временем вызвала неоднократные подражания «Временам года» вплоть до отдельных курьезов. Прошло много лет, и Гайдн уже на ином этапе развития музыкального искусства воплотил тему «времен года» в монументальной оратории. Как и следовало ожидать, его концепция оказалась глубже, серьезнее, эпичнее, нежели у Вивальди; она затронула этические проблемы в связи с трудом и бытом простых людей, близких к природе. Однако поэтически-картинные стороны сюжета, некогда вдохновившие Вивальди, привлекли также и творческое внимание Гайдна: и у него есть картина бури и грозы в «Лете», «Праздник урожая» и «Охота» в «Осени», контрасты трудной зимней дороги и домашнего уюта в «Зиме».