И на войне, как на войне. Тем более, если ты истребитель передовой линии. Могло случиться и так, и эдак. И история эта вполне могла завершится фразой о том, что "они не вернулись из боя". Однако бог миловал. Не без осложнений и уж тем более не без крови – у Амелиной вот даже шрамик над левой бровью появился, - но оба выжили. А там, глядишь, и война закончилась. Венский конгресс, мирный договор, и звездопад, обрушившийся на победителей в ознаменование "и прочая, и прочая"…
По "достоверным известиям", добравшимся до Сиротина с очень большим опозданием, через два месяца после подписания мирного договора полковник Амелина вышла в отставку с должности командира полка, и словно в омут канула. Ни слуху, ни духу, как говорится. Да и откуда бы? Друзьями они с Сиротиным не стали, так что в переписке не состояли. Общих знакомцев не нашлось тоже, ну а в газетах про отставных полковников – даже о женщинах – редко пишут. И то большей частью некрологи. Так что в следующий раз увидел ее генерал Сиротин только года через три и то случайно. Он тогда уже корпус принял и по случаю производства в генерал-лейтенанты был приглашен на большой прием в Военном министерстве. Вот там, угощаясь шампанскими винами в преддверии торжественной части, и увидел генерал Сиротин яркую, обращающую на себя внимание пару. Львова он узнал сразу, хотя и догадывался, что адмирал с немалым иконостасом на груди зовется в миру отнюдь не этой фамилией. А вот роскошную даму, опирающуюся на руку адмирала, он бы в жизнь не признал. Если бы ее не выдал памятный шрам над черной бровью.
"Вот ведь, - подумал тогда Сиротин с восхищением, - настоящую красавицу даже шрам не портит!"
Январь 2015 – Апрель 2019