Бэтмен и глазом не моргнул.
— Убийца пробрался в Аркхэм и остался незамеченным даже для камер, — он продолжал смотреть в затылок Плющ. — Я не уверен, что ты тут в безопасности, Памела.
— В любом другом месте я буду в ещё большей опасности, — ответ был слишком резким, но Бэтмен и тут не отреагировал. — И я на твоём месте была бы уверена. Растения окружают меня со всех сторон, они предупредят о любом незваном госте.
— А если незваный гость придёт с огнемётом либо взрывчаткой? И если он приведёт толпу других незваных гостей?
— Хочешь выведать, что тогда буду делать? Не получится, Бэтмен. Просто знай, что мне найдётся чем ответить. Я потратила все свои силы на то, чтобы отгородиться от человечества там, где оно милостливо позволило мне жить. И уж поверь, я не допущу того, чтобы люди опять вторглись к моим цветам как к себе домой.
— Позволь тогда держать с тобой связь, Памела. Если что-то случится, я буду готов прийти тебе на помощь.
— Ты? — Плющ развернулась и посмотрела на Бэтмена с оттенком любопытства. — Ты погубил множество моих цветов, Бэтмен. И ты мужчина. Неужели ты думаешь, что я с такой радостью приму твою помощь?
— Я не требую принимать мою помощь, Памела, — Бэтмен слегка опустил подбородок. — Я видел тебя в деле и знаю, на сколь многое ты способна. Но мне нужно поймать этого убийцу, и он обещался прийти за тобой. И если ты не хочешь принимать мою помощь, то позволь хотя бы помочь мне поймать его.
— У тебя с ним что-то личное? — даже цветы затрепетали от любопытства, повернув бутоны к Бэтмену, и тот ограничился кратким:
— Да.
Плющ задумалась, прошлась вдоль стены, ласково поглаживая её рукой. Бэтмен старательно выжидал, хотя от продолжающих ползать по нему веток становилось некомфортно.
— Когда-то я верила мужчинам на слово, — наконец сказала женщина, остановившись и вновь повернувшись к нему. — И именно поэтому сейчас не верю ни единому их слову. Даже твоему. Я не могу гарантировать, что ты не выдумал этого убийцу ради каких-то своих целей. Я не могу быть уверена, что ты не лжёшь о Джокере. Мне нужно что-то большее, чем твои слова.
Бэтмен открыл рот, но тот сразу же захлестнул вылезший из пут стебель.
— Я разберусь во всём сама, — Плющ слегка двинула рукой, будто подтверждая приказ. — И тогда посмотрим.
Стул из растений рванул вверх вместе с Бэтменом, вынудив того закрыть глаза и лишь слушать, как шелестят вокруг листья. Через несколько секунд его вновь подкинуло в воздух, прямо на стену; он вновь уцепился, подтянулся и сел, сразу посмотрев обратно на безмятежные цветы.
Бывало и хуже. С годами Плющ стала куда более покладистой. И Бэтмен не сомневался, что в итоге она непременно с ним свяжется.
А пока надо заняться другими делами.
Тьма вновь опустилась на город, пусть даже дирижабли куда активнее водили лучами, стараясь не пропускать ни единого района. Поставленная на уши полиция старательно занималась делом — или, в некоторых случаях, усердно изображала активность. Однако все эти столпы света даже краем не задели Бэтмена, спокойно зашедшего внутрь заброшенного здания, спустившегося в его подвал и открывшего дверь, кажущуюся частью кирпичной кладки.
Принадлежавшая Кроку канализация была лишь малой частью катакомб, развернувшихся под Готэмом. Аркхэму было далеко до всей паутины тамошних ходов, секретных тоннелей и жутких тайн. Здесь Бэтмен точно не мог изучить их все — потому что никто не мог изучить их все, а те, кто пытался, неизменно пропадал. Зато свой путь он представлял очень точно, и шагал, не отклоняясь от маршрута. Катакомбы встретили его полным равнодушием ко всему, что происходит наверху, и давящей тьмой, в сравнении с которой тьма наверху казалась взбалмошной младшей сестрой. Бэтмен прекрасно видел в темноте, а сейчас ещё и включил режим ночного виденья, но всё равно иногда вынужден был очень пристально вглядываться вперёд. На каждом шагу могли оказаться предательские камни, внезапные пропасти и другие смельчаки, спустившиеся сюда — некоторые из них не желали оставлять свидетелей.
Однако скоро тьма начала разбавляться зелёным свечением — сначала еле заметным, кажущимся подземным миражом, но Бэтмен приближался к нему, и сияние становилось всё отчётливее. Когда он завернул за угол, то оно замерцало совсем ярко, одновременно приглушаясь слабо-дымчатым фильтром.
Помещение первыми же силуэтами чётко говорило о том, что тут люди активно вмешались в естественный ход вещей. Четыре колонны поддерживали массивный потолок, и по каждой из них пробегала каменная цепь символов. В полу была вырезана дорога, ведущая от середины зала к главной его достопримечательности.