Джим сразу же закачал головой, даже не дослушав.
— Нет, — говорил он с большой уверенностью. — Потому что тогда…
— Я думаю, что Джокер тоже подходит под эту взаимосвязь.
А вот сейчас Джима проняло, он аж пошатнулся и уставился на Бэтмена несколько исподлобья, словно приготовился таранить в ответ.
— Джокер? — голос умолял выставить сказанное шуткой. — Джокер встал на путь исправления?
— Я предпочту не говорить об этом… — начал Бэтмен, но Джим мгновенно перебил его:
— Не говорить об этом? Не говорить о том, что этот клоун может исправиться? Мне нужна причина не говорить об этом, Бэтмен! Очень, очень серьёзная причина!
— Джим, — Бэтмен напротив, стал тише и мягче. — Я прекрасно понимаю твоё состояние, но поверь: есть вещи, о которых пока лучше умолчать. Ты не останешься в неведении, обещаю, но сейчас я просто не могу ничего рассказать.
Ещё несколько секунд Джим смотрел с вызовом, надеясь получить хоть что-то — но затем приподнял подбородок и выдохнул.
— Я в это не верю, — пробурчал он. — Это мерзавца давно должны были посадить или казнить, но всё время что-то не так. Какие-то непонятные судейские ошибки, опечатки в документах, противоречия свидетелей. На него бросаются с ножом и промахиваются, стреляют из пистолета, но пуля проходит прямо под ухом. Он из упавшего и загоревшегося вертолёта сумел выбраться! Мне порою кажется, что его в самом деле бережёт хаос мироздания. И чтобы такой вот человек исправился?
— Не надо делать из Джокера сверхъестественное, Джим, — нахмурился Бэтмен. — Он всего лишь преступник.
— Мы с тобой видели дамочку, выращивающую огромные венерины мухоловки из рук, но про сверхъестественное ни слова, — усмехнулся Джим. — Хорошо. На этом у нас всё?
Пингвин не любил Брюса Уэйна — но больше потому, что он вообще никого не любил. А так определённая симпатия была, ибо Уэйн на своих званых вечерах никогда не превращал еду в балаган. Хочешь сразу подойти и умять в одиночку целое блюдо? Да пожалуйста!
Пингвину всё равно приходилось сдерживать себя — еду руками с чавканьем не одобрит никто — но так гораздо лучше, чем кружить около богатого стола целый час, максимально мило улыбаться болтающим о диете гостям и насыщаться мечтами о том, как чопорную хозяйку находят в грязном переулке с колбасой, торчащей из горла.
Хотя он не думал, что получит приглашение. А когда получил, то не думал идти. Брюс Уэйн до сих пор не давал никаких комментариев, но столь внезапно устроенный ужин мог означать лишь то, что все комментарии будут там. И как бы явившийся Пингвин не очутился в центре абсолютно ненужного внимания.
Конечно, всё это чушь. Кого только не записывали в Бэтмена и кто только не пытался записаться. Тот же Брюс Уэйн всплывал уже не раз. Но и у него, и у остальных всегда находилось какое-либо алиби — или, если незадачливый претендент попадал в руки преступного мира, Бэтмен после его гибели всё равно объявлялся. Слухи о его мистическом происхождении не утихали: даже те, кто соглашался, что костюм носит человек, добавляли, что Бэтмен это нечто большее. Некая идея, воплотившаяся в городе пороков для восстановления баланса.
Или дух.
Или демон.
Или ангел.
Или монструозная тварь, у которой во рту клыки для высасывания крови жертв.
В итоге Пингвин всё-таки решил ехать. Интересно послушать, что именно Брюс Уэйн скажет.
И так решил не он один: когда Пингвин выбрался из бронированного лимузина, то едва не залез обратно, столь много народу входило в особняк Уэйнов и сгрудилось около него. Паранойя взвыла зубной болью, но его уже заметили и подошли поздороваться. Побег стал невозможен. Пингвин натянул свою самую пристойную улыбку, поздоровался в ответ, сжал ручку верного зонтика-трости и зашагал, постоянно оглядываясь по сторонам.
И сразу же обратил внимание, что люди хоть и здороваются, но держатся в отдалении. Причём достаточно нарочито, поглядывая с любопытством. Омерзения на лицах нет, значит, от него не воняет опять рыбой. Страха тоже нет. Пингвин не постеснялся посмотреть в ответ, но все только вежливо улыбались, по-прежнему сохраняя дистанцию. Словно ждали, когда он снимет котелок и вытащит из него белого кролика.
Внутри лучше не стало: народу поубавилось и они уже не смотрели на него, но трещали так, что голова сразу разболелась. Кто-то утверждал, что всегда это знал, кто-то яростно доказывал, что Бэтмен на самом деле комиссар Джим Гордон, кто-то щебетал о том, как здорово было бы оказаться в постели с Бэтменом, кто-то возмущался тем, почему полиция не арестовала Брюса Уэйна по подозрению в вигилантстве, за что мы вообще платим налоги.