— Я родилась здесь. Мне нужно было отъехать на некоторое время, но после смерти отца…
Прикусила язык и на секунду растерялась. Взгляд так и упал в глубокое блюдо с кусочками сахара, так что рассказ о себе я продолжила уже из нового укрытия.
— Мне пришлось вернуться.
— Ох… Мне… Нам с Люци очень…
— Жаль, — закончил он за неё.
В испуге я покосилась на него и проследила за тем, как Дьявол отломил часть пирога и откусил одно лишь тесто. Казалось, он был чересчур весел. Это смутило меня ещё больше. Неужели находил забавной смерть моего отца?
— Значит, ты одна осталась?
— Люци! — звонко вскрикнула Меви. — Некрасиво задавать такие вопросы в первый же ужин!
— А во второй — самое то! — улыбнулась я.
Повисла неловкая пауза, в течение которой я усердно пыталась заставить себя рассмеяться. Благо за меня это совсем скоро сделала Меви. Неожиданно, будто шутка дошла до неё не сразу, она залилась звонким смехом, заразив этим Люцифера. Чёрт! Его голос… У него даже смех изменился. Он… очеловечился? И из-за этого ситуация ещё глубже пробирала до костей.
— Я… У-х-ух! Мне так неловко! — произнёс Дьявол, отдышавшись. — Извини, я не хотел поставить тебя в неудобное положение.
Сумела только глухой звук из себя выдавить и глупо улыбнулась. У меня что, румянец появился?
— Люци не со зла.
Я вмиг осунулась, услышав девушку. Да-да, Меви, новость ли для тебя, но я понимала мужчину без переводчика.
— И, Вики, почему ты до сих пор не притронулась к десерту?
— Кусок в горло не лезет, — прошептала я, однако куда громче ответила: — Смакую момент.
— А! Ты случайно не имеешь отношения к кондитерской области? Моя бабушка…
Говорила только Меви. Нескончаемый поток слов лился из её рта, и заткнуть его было не в моих силах. Она жестикулировала, местами вставала из-за стола и, отойдя на пару минут, приходила со стопкой каких-то бумаг и старых фотографий. На протяжении битого часа она рассказывала о некой родственнице, что привила её потомкам любовь к выпечке. Мне же надо было смирно сидеть на стуле и улыбаться, когда этого требовала публика. Благо был человек, который произнёс слов куда меньше меня, — Дьявол молча ел кусок пирога и, если десерт заканчивался, отрезал новый. Так за «короткий» экскурс по семейному древу Мевианны мужчина съел четыре небольших треугольника.
Если честно, я изредка поглядывала в его сторону. Принять тот факт, что о тебе забыли, — куда ни шло, но мириться с живучестью этого беса… В какой-то момент жалеешь, что сам не поплатился жизнью.
— Может, ты голодна? — неожиданно для всех нас воскликнула Меви, захлопнув очередной альбом со старыми фотокарточками. — Я ведь не предложила тебе картофель!.. И овощи!.. И рагу…
— Нет-нет-нет! Я совсем не…
— Люци! Я ужасная хозяйка! — вновь завопила жалобно девушка.
Готова поклясться, она бы заплакала, если бы собственные ноги не унесли её в глубь дома. Дальнейшей дегустации было не избежать. Приняв этот факт, я слишком шумно вздохнула и сильней стиснула руки в замке, что всё это время прятала под столом.
— Не бос…хся, — попытался произнести Люцифер с набитым ртом. — Её бхгю… да… м-м-м!..
Он запрокинул голову, закрыл глаза и растянулся в улыбке. Увидев его таким, я невольно обронила смешок, хотя его слова были для меня сродни дроби, которая причиняла неимоверную боль организму своим присутствием. Дьявол не был Дьяволом и не уставал доказывать это из раза в раз.
Поймала себя на мысли, что чересчур внимательно наблюдала за ним, когда от ломтя пирога на его тарелке остались лишь крошки и липкие пальцы. Он опустил руку на блюдце и как-то по-мальчишечьи попытался отделаться от сладости на коже.
— Липкие, — усмехнулся мужчина.
Едва он успел посмотреть на меня, я, оторопев, перевела взгляд на приборы, а после и вовсе уткнулась носом в собственную порцию десерта, которая так и осталась нетронутой. Чёрт, как же неловко!
— Не любишь сладкое?
Из-за чего-то я вновь улыбнулась и, не поднимая головы, замотала ей в знак отрицания. Плевать было на ответ, мне хотелось поскорей отделаться от расспросов, чтобы Дьявол вновь переключился на крошки и остатки пирога.
— Странная ты, — чуть ли не рассмеялся он. — Своеобразная.
— Ты это… Вы…
— Мы же перешли на «ты»? — с неким удивлением перебил меня мужчина.
— Ты только сейчас понял, что я «своеобразная»? — обронила я, сдержав смех.
— Ну-у-у-у…
Я вспомнила сцену на кухне, в ванной, в гостиной… Почему мне резко стало весело?! Я едва сдерживала себя, чтобы не накрыть ладонью рот! Дошло до больной головы, что со стороны все эти представления были таки-и-им сюром!
Он не сдержался первым: громко, не жалея себя мужчина залился самым настоящим смехом. И он не пытался прекратить его, ему не было стыдно. Дьявол всю душу вложил в живые эмоции. И его манёвр… Он сработал… Я обернулась на него.
— Есл… Ах-ах-ха-ха… Ох… Не состоишь в клубе здешних комиков? — выдохнул он улыбаясь.
— Хотела задать тебе тот же вопрос! — воскликнула я, играясь интонацией.
— Близко! Но-о-о… нет.
Он развёл руками, из-за чего я ненароком зацепилась за знакомый бинт. Действительно его сменил.
— Кто же ты?
— Разве не очевидно? — удивлённо посмотрел на меня Люцифер. — Ответ кроется на…
— Неужели и правда мастер по трубам?
Только чуть позже почувствовала, как выгнула бровь, а мой тон… Я была малость сконфужена. Зато Дьявол не придал моей мимике и жестам ни малейшего значения. Он цокнул, говоря тем самым, что я облажалась, и провертел пальцем в воздухе.
— Но у меня нет других вариантов! — обиженно воскликнула я.
— Значит, остановимся на трубах, — усмехнулся он. — А ведь в дет…
— Кутюрье? Продавец? Офисный планктон? Евнух? Певичка из…
— Писатель, — закатил глаза мужчина и неловко прокашлялся. — Женские романы в дешёвом издательстве публикую.
Моё удивление… Оно заняло всю площадь гостиной.
— Платят копейки, но Меви в этом плане спо…
— Никогда бы не подумала, — прошептала я.
Мужчина пожал плечами, однако всё ещё смотрел куда-то в сторону. На губах так и застыла недавняя улыбка, хотя в голосе теперь преобладала некая агрессия.
— Издательство меняет всё на свой лад. Оно уничтожает мою индивидуальность, коверкая предложения, которые кажутся им «не такими». В моменты, когда мне вновь говорят об изменениях, я придумываю донельзя похабные четверостишья или пару-тройку строк в голове, чтобы не сорваться с цепи.
Прозвучало вполне искренне. Да и видно было, как эта тема не отпускала его, ибо мужчина скомкал вафельное полотенце и едва не отбросил его к окну. Вовремя он остановил гнев и как-то весело прочитал:
— Синоним к тебе — дно, ведь в целом ты…
Я от удивления подняла брови в ожидании кульминации. Вот только вместо этого мужчина резко обернулся на меня и вместо слов и смеха тяжело выдохнул. Края его губ невольно осунулись, а злоба и вся примесь негатива осели к ногам. С некой осторожностью он перевёл взгляд на мой нос, подбородок и, вернув его к моим глазам, тихо произнёс:
— За плечами его — куча сложенных книг, под ногами — обрывки страниц.
Ступал без разбора, себя не виня, на тома дешёвых шутниц.
Мемуары, газеты, очередной черновик, чьи чернила въелись в пергамент,
Всё вокруг для него было так не всерьёз, даже Дьявол не смог бы слукавить…
— Индейка или овощи? — послышался крик из глубины дома.
Я вздрогнула, но не из-за девичьего голоса. Меня задели глаза. Уже карие, ни черта не багряные глаза, но знакомые… Они пропали на мгновение, когда мужчина с любопытством взглянул мне за спину, а вернулись уже другими: немного растерянными, извиняющимися и… обычными.
— И хоть брань его слов, злой язык и оскал в нём навечно отбили живое.
Неизменно в руке он ото всех сокрывал бестолковый чертёж на картоне.
— Но… ты явно пропустил кусок! — не выдержала я. — Слишком резкая кульминация…