Падение обернулось потерей сознание. Когда Ариман пришла в себя, то даже предположить не могла, сколько времени провела в беспамятстве. Теперь ей казалось весьма опрометчивым никому не говорить о своем уходе. Ее хватятся только после ужина. Как долго придется сидеть в этой яме? А вдруг ее не найдут, и Ариман, дочь великого Стратилата Империи, умрет здесь от голода и жажды? Может, она уже несколько дней лежит здесь в темной пустоте под землей?
В руке пульсировала боль. Что, если рана успеет загноиться, пока отец соберет поисковую группу, и ей отрежут руку? Тогда она никогда не сможет стать чародейкой. Это страшное слово «никогда». Слезы так и брызнули из глаз, и Ариман почувствовала на губах их соленый вкус. Она вытерла лицо рукавом, и пуговица манжета зацепилась за цепочку путеводного камня. Он был теплым, а это значило, что в эту секунду опасность ей точно не грозит. От этой мысли Ариман вмиг протрезвела. Она дочь великого дома Румейла, дочь, пусть и нелюбимая, великого дома Скалдисов, потомок бесстрашных людей, которых считают богами. Ее предки пересекли Рипейские горы, спасаясь от огненного дождя, а она испугалась какой-то старой ямы в лесу. Выход найдется. Нечего реветь здесь, как глупая корова. Диона и Ланика точно бы ревели, но Селина никогда не стала бы плакать.
Эти мысли заставили подняться и попытаться на ощупь определить свое местоположение. Ее руки то и дело натыкались на спутанные корни, а об один из них она даже споткнулась, продвигаясь в темноте тоннеля. Тонкие брюки порвались, и она почувствовала ссадину на колене. Это заставило Ариман прислушаться и к другим ощущениям. Появилась ноющая боль в боку, на которую до этого она не обратила внимания, а рана на левой ладони, по всей видимости, была не слишком глубокой. Скорее, длинный порез. Ей еще повезло. По всей видимости, подземный ход был не настолько глубоким, как она предположила. К тому же ей повезло приземлиться прямо в «гнездо» из спутанных корней гиперионов. Боль была терпимой. Продвинувшись чуть-чуть вперед, она поняла, что под ногами каменный пол. И стены вокруг тоже сделаны из камня, немного теплого на ощупь. Этот факт изрядно обрадовал Ариман. Под Дейноро много подземных ходов, сделанных на случай осады. Но из пористого эдонитового камня, насколько ей было известно, только один.
«И этот ход должен вести в замок», — радостно заключила она.
Настораживало одно: подобные пути сейчас практически не используются. Некоторые завалены и заброшены. О прочих давно позабыли.
«Может, и в конце этого подземелья тупик? Или, чего хуже, меня прибьет каменной плитой, пока я буду по нему идти», — с испугом подумала она.
Но попытаться выбраться стоило. Селина точно попыталась бы.
Ариман силилась вспомнить, что она слышала о старых подземельях Дейноро. В учебной библиотеке замка часто попадались книги по истории Одаренных. Там были повести о великих битвах и осадах древних замков. Ариман любила читать о приключениях древних чародеев, и жалела, что в нынешнее спокойное время да еще и с таким мизерным проявлением Дара вряд ли ее ждет что-то большее, чем жизнь жены-затворницы. Может, какие-то высшие силы услышали ее молитвы, и теперь предлагают настоящее приключение? От этой мысли мурашки побежали по коже. Правда, в этих книжках герои не блуждали по подземельям в кромешной тьме. За исключением…
И тут ее озарило. Ну, конечно! Как же она сразу не подумала. Это была одна из ее любимых историй. История о Кайре Сказке и ее возлюбленном Эласе.
На заре времен, когда чародеи древней Мегары основали империю Омекан, было создано шестнадцать Великих Домов. Одаренные построили свои великолепные замки и снабдили их всеми средствами защиты, которые существовали в те далекие времена. Основательницей одного из них была Кайра Сказка — молодая, красивая и гордая. Она не хотела выходить замуж ни за одного из Великих чародеев. Одно за другим она отвергала предложения о браке. Никто из них не был ей по сердцу. Кайра отдала свою любовь обычному человеку — местному кочевнику Эласу. Легенды говорят, что он был красив как бог. У него были светлые волосы и пронзительные голубые глаза. Она любила своего грубого кочевника больше жизни.