Краткую историю семьи Альдо Спада Дивин перед посещением изучил в интернете. В 1970-е Альдо переправлял на Запад работы нонконформистов и печатал труды советских диссидентов. Во время перестройки Альдо и Изиль приезжали в Советский Союз. Изиль входила в редколлегию журнала «Наше наследие», учрежденного Раисой Горбачевой. Но Петр ничего не знал о nonno.
Музей Багатти Вальсекки.
– Что же строил Витторио Спада?
– Он был известнейшим архитектором перед войной, во время войны. Возводил виллы, каза – дома, публичные здания, – Изиль не стала уточнять, какие и где.
Культ дома дедушки был, а культа самого nonno не было. Где диплом в золотой раме? Среди картин не видны здания растушевкой или сангиной, на и под столами не найти архитектурных увражей. Почему? Похоже, он скоро это узнает. «Люди не умеют молчать, особенно, если они что-то знают», – присказка Эркюля Пуаро. Дивин поднял глаза на люстру, внимательно рассмотрел тисненую ткань на стенах, перевел взгляд на камин…
– Витторио Спада не был фашистом. Нет-нет! Но он имел заказы. Много заказов по всей Италии во время Муссолини. И он строил военные объекты, – вряд ли Изиль первый раз рассказывала историю рода, но говорила она медленно и, казалось, каждый раз подбирала верное, но максимально нейтральное слово. – У Витторио Спада было трое сыновей. Первый, отец моего покойного мужа, Энрико стал коммунистом. Он работал в газете. Второй, Луиджи, в 19 лет эмиграре, по-русски… перебрался в Америку. Да, в Нью-Йорк. И там занялся каким-то бизнесом. Третий, Сальваторе, после окончания Миланского университета уехал на раскопки в Багдад и остался жить в Ираке.
Журналист, ученый и загадочный бизнесмен – «миланский специалист». Сейчас Дивину расскажут, что они сотворили с дедушкой или чем nonno удивил сыновей.
– Три сына с отцом не общались. У них были разные взгляды и жизненные принципы. В этом доме они не бывали и впервые встретились здесь после смерти Витторио Спада. Нужно было принять и разделить наследство. Оказалось, что незадолго до смерти Витторио забрал все свои вклады из банка, продал принадлежавшие ему участки земли и дома, но братья не знали, куда их отец дел деньги. В палаццо оставались личные вещи Витторио, мебель, картины, предметы старины, но не обнаружилось ни наличных денег, ни драгоценностей, которые помнили сыновья. Часы, перстни, женские украшения, табакерки передавались в роду Спада и занимали не одну шкатулку. Сыновья хорошо помнили, как они играли ими в детстве.
– Энрико обошел миланских адвокатов и банкиров. Никаких следов покупок, вложений, инвестиций не нашлось. Никто не мог рассказать, куда Витторио Спада потратил свои немалые богатства.
– Церковь? – Петр вспомнил удивившие его иконы в спальне.
– Витторио Спада был мизантроп. Но в старости многие чудят, – последнее слово Изиль произнесла нарочито отчетливо. Она-то сохранила стать светской дамы и светлую голову в преклонном возрасте. – Братья обратились к епископам и приорам орденов – следов пожертвований не обнаружили. Сальваторе, археолог, связывался со знакомыми учеными в разных странах и просил разузнать о своем отце. Ни в Азии, ни в Африке его не видели. Нет, невозможно представить Витторио с мешком драгоценностей в заброшенном монастыре где-нибудь в… Ливии.
– Я знаю, что вы спросите сейчас. Луиджи через своих друзей стал выяснять, не замечали ли рядом с дедушкой в последнее время женщин. Витторио Спада жил один и последние годы почти ни с кем не встречался. К нему приходили парикмахер, почтальон с газетами, посыльные из магазинов, рабочие. Как видите, братья изучили жизнь отца.
«Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог», – Дивин удержался, не произнес вслух.
– В первые месяцы они перерыли весь дом. Но ничего не нашли. В палаццо стал жить старший сын Энрико. Братья Луиджи и Сальваторе забронировали комнаты, извините, сохранили свои комнаты. Но они редко приезжали в Милан. Когда в палаццо стали жить Альдо и я, Сальваторе несколько раз врывался с новыми идеями, он же студиозо, археолог. То он проверял, не было ли во дворе старинного засыпанного колодца, то выяснял, когда меняли балки на крыше.