С согласия Ватикана, 18 января 1919 года группа таких вождей католических организаций провозгласила образование особой католической народной партии и обнародовала ее программу. Видно было, что при ее составлении принимались во внимание прежде всего интересы деревенских масс. Но в то же время новая партия отнюдь не хотела замыкаться в какие-либо классовые рамки и претендовала на общенародное признание. Было в ней нечто от идей «христианской демократии» и даже, пожалуй, «христианского социализма». Она стремилась обнять в своей деятельности разнообразные стороны государственной жизни. Неприкосновенность семьи, свобода образования, защита синдикальных организаций, развитие кооперации, процветание мелкой земельной собственности (против централизаторского капитализма), административная децентрализация (вопреки централистской тенденции либералов), свобода и независимость церкви, налоговая реформа с введением прогрессивного обложения, политическое равноправие женщин, преобразование парламентских учреждений на основе представительства интересов – вот какие пункты содержала в себе программа народной партии. В области внешней политики подчеркивался, с одной стороны, принцип национальной защиты и национальных интересов, упоминалось о необходимости урегулировать проблемы эмиграции, колоний и сфер влияния, а, с другой стороны, провозглашались почтенные начала международной солидарности, прогресса, гуманности: участие в Лиге Наций, международный арбитраж, недопустимость тайных договоров, обязательное межгосударственное разоружение, международное социальное законодательство.
Партия объявляла себя христианской, но не клерикальной в привычном смысле слова, а «внеконфессиональной», светской и свободной в своих действиях. Однако во главе ее, в качестве генерального секретаря, стоял священник Дон-Стурцо, подчиненный дисциплине католической церкви. Руководя партией, он руководил и парламентской ее фракцией, сам не будучи депутатом. Сухой, тощий, черный, он был воплощенной энергией, живым и властным организаторским порывом. В его крови сицилийское солнце смешивалось с католической выучкой.
Пополяры самоопределились как партия центра в эти тревожные, боевые годы, когда никогда не торжествует центр. Выступая против старых партий за их консерватизм и против революционеров за их революционность, лидеры пополяристов надеялись стать устойчивым элементом неустойчивого равновесия. Сначала они привлекали симпатии: буржуазия ценила их эволюционизм и хотела в них найти якорь спасения от социальной бури, рабочие видели в них партию социального прогресса, враждебную классовому эгоизму старых либералов, в деревнях их кооперативы, сберегательные кассы, кредитные товарищества имели успех. В их «белых синдикатах» многие пытались нащупать оплот государственного и социального порядка. Впоследствии сами они ставили себе в заслугу, что в 1919–1920 годах их организации спасли Италию от красной анархии.
В парламенте партия принимала деятельное участие в различных кулуарных комбинациях, помогала организации министерств, но для себя воздерживалась от портфелей: по-видимому, она сама сознавала некоторую несвоевременность своих децентралистских устремлений. Она с головою ушла в «малые дела», а от нее ждали если не «великих», то ярких и смелых, полных инициативы и понимания момента. В зигзагах парламентской политики, неизбежно изворотливой и оппортунистической, она постепенно растеряла симпатии, ее окружавшие, и не оправдала надежд, на нее возлагавшихся. По существу, она, пожалуй, и не могла привнести чего-либо существенно нового к линии тогдашних кабинетов: тот же ассортимент радикальных идей и добрых намерений, которыми вымощен ад! Не того требовала логика углубленной революции: ей нужен был энтузиазм веры, закрепленной властною волей непреклонного авторитета.
Но откуда же прийти вере и авторитету? – Вот проклятый вопрос, во всей своей неумолимости стоявший тогда перед страной. Прежде, чем на него ответить, истории угодно было подвергнуть итальянскую государственность достаточно крутым испытаниям.
Джиолитти. Захват фабрик и соглашение 19 сентября 1920-го. Красный призрак
Положение страны ухудшалось с каждым месяцем, все ярче разгорался костер анархии. Правительство Нитти продолжало свою политику усиленного покровительства промышленности и снисходительного отношения к растущим аппетитам рабочих союзов. Но изменившееся после выборов соотношение сил в парламенте не могло все же не отразиться на его судьбе. Пополяры, опиравшиеся по преимуществу на деревню, восставали против нездорового сверхиндустриализма, невыгодного крестьянству. Социалисты, со своей стороны, отказывали в поддержке буржуазному правительству, связанному с банками. И в июне 1920 г., в разгар рабочих волнений, министерство Нитти пало, поскользнувшись на вопросе о «политических ценах» на хлеб: искусственное понижение цен на продукты сельского хозяйства, проводимое еще со времени войны в угоду рабочим, больно било по карманам и государства, и крестьянства.