Джолитти почти два года был министром бюджета в кабинете Криспи; он проводил умную и терпеливую политику по оздоровлению финансов. На протяжении всей своей карьеры он всегда придавал финансовой проблеме решающее значение. Когда в свое время Джолитти выступил против Депретиса, это в большой мере объяснялось тем, что его возмущал «финансовый оптимизм» самого Депретиса и министра Мальяни, «человека веселых финансов», который проделывал поистине цирковые трюки, чтобы создать иллюзию благополучия. Джолитти принципиально был противником иллюзий. Он вышел из кабинета Криспи, так как менее благоразумные коллеги мешали Джолитти проводить его линию. Тогда Криспи назначил на этот пост Бернардино Гримальди, который 28 января 1891 г. внес на рассмотрение парламента несколько законопроектов, увеличивавших налоговое бремя. 31 января во время прений один оратор напомнил, что Правая вела умную финансовую политику. Криспи, во власти одного из своих импульсивных порывов, заявил, что внешняя политика Правой была трусливой. Депутаты Правой вскочили с мест и начали осыпать Криспи оскорблениями за то, что он задел «священные воспоминания». При голосовании правительство понесло поражение. «Падение своего кабинета подготовил, сам того не желая, именно Криспи, который, все дальше отходя от Левой, бессознательно обеспечил победу Правой», — писал Джолитти.
Премьер-министром стал маркиз ди Рудини. «Когда маркиз ди Рудини сформировал свое первое правительство, он считался главой Правой, — писал Джолитти. — Это объяснялось тем, что уже исчезли другие, более выдающиеся люди, а также тем, что у него было достойное прошлое». Поясним: в 1866 г., когда маркиз был синдаком (мэром) Палермо, там вспыхнул мятеж, спровоцированный сторонниками Бурбонов. Маркиз проявил большое мужество, и многие сторонники Правой решили, что у них появился лидер. Он стал делать быструю карьеру. Франческо Де Санктис саркастически писал: «Он пришел в парламент как чудо-ребенок. Ребенок остался, но чудо исчезло». Первый кабинет маркиза продержался около года. Ди Рудини просил Джолитти войти в состав правительства, но тот отказался. Во-первых потому, что это был кабинет Правой, а во-вторых потому, что Джолитти не выносил одного деятеля (Джованни Никотеру), который стал бы его коллегой. «Но ведь я его переношу», — заметил маркиз. Ответ в стиле Джолитти: «Могу в таком случае пожалеть вас, но не могу последовать вашему примеру». Это, видимо, не заносчивость, а нечто более серьезное. Джолитти писал о маркизе: «Он был настоящим джентльменом, вежливым и тонким человеком, обладавшим не богатой, но, безусловно, выше среднего культурой. У него не было опыта, и он никогда не приобрел его, он не умел руководить ассамблеями» {11} .
Когда кабинет пал, началась обычная лихорадка, король просил Джолитти сформировать правительство, и он приступил к этому 10 мая 1892 г. Это было не просто: следовало соблюсти пропорцию между Пьемонтом и остальными областями, учесть личные взаимоотношения, возможную лояльность или нелояльность будущих министров к самому Джолитти. Вместе с тем «человек из Дронеро» хочет сформировать кабинет с отчетливо демократической программой. Социалистическая партия будет создана лишь в августе 1892 г., но Джолитти прекрасно понимает растущую силу рабочего движения. Его намерение «решительно и конкретно применять демократические принципы» вызвано не соображениями конъюнктуры. Еще в 1886 г., во времена Депретиса, при вторичном избрании в парламент Джолитти в своей предвыборной речи заявил, что нация может проводить либо «политику силы», либо демократическую. «Политика силы» требует крупных военных расходов, большого налогообложения и сильного правительства. Демократическая означает сокращение военных расходов, уменьшение налогов, развитие индустрии и земледелия, улучшение народного образования, повышение уровня жизни и установление демократических свобод. Для Италии, по мнению Джолитти, возможна лишь демократическая альтернатива.
За Джолитти голосовали все, кроме двух «сторонников правительства». Сипдак селения, в котором жили эти двое, извинился перед Джолитти за то, что не было единогласия, но заверил, что это не повторится: «В селении узнали, кто эти двое, и обошлись с ними так, что они решили эмигрировать во Францию». На что Джолитти возразил, что это уж слишком. Он пишет с юмором, но когда наступит «эра Джолитти», его манипулирование предвыборной борьбой станет виртуозным.
Правительство, сформированное Джолитти почти исключительно из деятелей Левой или левого центра, предстало перед парламентом 25 мая 1892 г. и было принято без энтузиазма. Это относилось не только к программе правительства, но и к Джолитти лично. Все признавали его компетентность, но в отличие от своих предшественников он не был участником Рисорджименто и пришел в большую политику из прозаического административного аппарата. Депутатам, привыкшим к риторике, не нравилась даже его манера говорить: содержательно и сухо, без фиоритур. Резолюция о доверии правительству: 169 — за, 160 — против. Джолитти подает в отставку, но король не принимает ее и предоставляет Джолитти возможность распустить парламент.
Новые выборы состоялись 6 ноября. На сей раз Джолитти использовал все методы — от подкупа до шантажа. Парламент оказался примерно таким, какой был ему нужен, с сенатом получилось хуже. Однако неожиданно разразился грандиозный скандал. Еще когда Джолитти был министром бюджета, Криспи рекомендовал ему некоего Бернардо Танлонго, управляющего Римским банком. Позднее Танлонго стал сенатором. Банковские скандалы в Италии продолжались с 1889 по 1893 г. Безудержные банковские спекуляции происходили на фоне тяжелого аграрного, а позднее общеэкономического кризиса. Большие злоупотребления существовали и в деятельности шести эмиссионных институтов.
Банки контролировались министерством сельского хозяйства, промышленности и торговли. В июне 1889 г. тогдашний министр Мичели поручил сенатору Джузеппе Альвизи, пользовавшемуся безукоризненной репутацией, с помощью чиновника казначейства Биаджини обследовать деятельность банков. Вскрылись колоссальные злоупотребления. Так, «Римский банк втайне напечатал банковских билетов на 9 млн. лир и допустил противозаконное превышение обращения банковских банкнотов на 25 млн. лир. Тайный выпуск 9 млн. лир должен был помочь скрыть банковскую недостачу, которую немедленно после ее обнаружения фиктивным образом устранил Бернардо Танлонго, управляющий банком» {12} . Кроме того, банк не мог взыскать крупные ссуды, которые были даны под векселя многим политическим деятелям, министрам, самому Криспи и его жене.
Альвизи представил доклад главе правительства Криспи и хотел опубликовать результаты расследования, но уступил настойчивым просьбам не разглашать все это, «чтобы не волновать страну». Совет министров в целом тоже не был оповещен, и трудно сказать, кто, кроме Криспи и Мичели, был в курсе дел. Джолитти утверждал, что он ничего не знал. Гром грянул, когда Джолитти уже был премьером.