Сперва мы полетели в Цюрих, где отправились к одному парню, продававшему по умеренным ценам подержанные машины в хорошем состоянии. Мы обо всем с ним договорились заранее по электронной почте. Приобретение машины стало еще одним свидетельством того, что мы намереваемся проводить в Италии больше времени. Дело в том, что аренда автомобилей в Европе довольно дорогое удовольствие, так что, покупая машину, мы вкладывали деньги в наше будущее. Мы забрали наш трехлетний «фольксваген-гольф», который выглядел совсем как новенький, перебрались через Альпы, обогнули Милан и остановились переночевать в Модене, славящейся своей кухней на всю Италию. В тот вечер я заказал феттучини болоньезе (кстати, от Болоньи нас отделяла всего пара километров). Именно там я понял, что это блюдо стало таким популярным благодаря отнюдь не чудесному мясному соусу, давшему имя этому кушанью (хотя он, бесспорно, выше всяких похвал). Секрет крылся в макаронах, изготовленных прямо на наших глазах. Макароны делала женщина, которая впервые начала заниматься этим примерно тогда же, когда научилась ходить. Так вот, самым вкусным в этом блюде были именно феттучини. К тому же соус, служивший великолепным дополнением к пасте, аккуратно налили сверху ложкой, а не зачерпнули и бухнули, утопив макароны в вязкой томатной массе, как в Штатах. В этот момент я был решительно настроен против Америки — воинственной, высокомерной, ограниченной страны, где, вдобавок ко всему, перебарщивают с соусом для пасты.
Мы были очень рады вернуться домой и увидеть, сколько всего сделано с тех пор, как мы уехали отсюда в сентябре. В данный момент работы приостановились, поскольку температура упала ниже нуля. При всем при этом Мартин заверил нас, что строительство закончат в срок и, когда мы приедем сюда в июне, чтобы в большой компании отпраздновать мой день рождения, дом уже будет готов. Софи заявила, что если мне не понравится садово-парковый дизайн ее авторства или они не успеют с площадкой для игры в мяч, я могу зажарить ее в печи вместе с молочным поросенком, которого мы собирались приготовить на праздник. Я потребовал, чтобы она записала эти слова на бумаге и поставила подпись.
Два дня спустя вечером мы уже сидели в поезде, мчавшемся в сторону Рима. Закинув вещи в гостиницу, мы на всех парах полетели в чудесную тратторию «Maccheroni», расположенную рядом с пьяцца Навона — там буквально рукой подать. Насытившись, мы пошли бродить по улочкам и любоваться зимним Римом. Поток туристов схлынул, и сейчас в городе оставались в основном только его жители.
На следующее утро в восемь часов я направился в бар, расположенный за углом. Он оказался битком набит людьми, заскочившими туда по дороге на работу. Дождавшись своей очереди, я заказал cappuccino caffe dopio. Каждое утро перед занятиями мне приходилось выпивать чашечку этого кофе. В противном случае глаза просто отказывались открываться. Это известный пенистый капучино, куда добавляют двойной эспрессо. Потягивая кофе, я просматривал мою любимую итальянскую левацкую газету «La Repubblica», обводя в кружок незнакомые слова, чтобы потом посмотреть их в словаре. Закончив чтение, я окинул взглядом страницу и понял, что мои познания в итальянском более чем скромные — газета была сплошь в одних кружках. Я заказал горячий бутерброд с ветчиной и сыром, чтобы отнести его Джил, которая занималась медитацией и йогой в студеном номере гостиницы (за все время отопление включили только один раз — в тот вечер, когда мы заселились). Глубоко вздохнув, мы натянули зимние куртки и поспешили на первый урок.
Для начала нам надо было выполнить тестовое задание, чтобы организаторы курсов получили представление о нашем уровне и поняли, в какую группу нас определить. У меня с тестами, экзаменами и контрольными всю жизнь было неважно. В школе я вообще не блистал. Бегло просмотрев листки, я пришел к выводу, что знаю не так уж и мало. Работу я сдал, справившись с ней буквально за пять минут. Джил пыхтела все отпущенные сорок пять минут.
Потом нас вызвали каждого по отдельности, чтобы выяснить, какие у нас навыки разговорной речи. Как мне показалось, мы очень интересно и мило пообщались с преподавательницей, и в результате она мне сказала, что говорю я неплохо, а вот грамматика, судя по проверочной работе, у меня хромает. После этого она велела мне отправляться в кабинет № 4, где и сидела моя группа. Занятия, кстати, уже начались.