— Войдите! — крикнул комдив, подозревая об очередных неприятностях. Предчувствие его не подвело, в кабинет вошёл Логинов.
— Что ещё? — устало спросил комдив, — Тебе же дали уже всё что было и даже то, чего не было. Когда, колонна наконец двинется? Меня же Москва с калошами сожрёт!
— Товарищ командир дивизии! Подготовка идёт в соответствии с утверждённым Вами планом. Выход — через четыре часа. В связи со служебной необходимостью и низкой температурой, прошу Вашего ходатайства о выдаче с НЗ водки, из расчета сто грамм на человека в сутки, при длительности перехода четверо суток.
— Ты что плетёшь?!!! Какая водка?!!! Может тебе ещё бабёнку подогнать?! Всё! Никакого спиртного! Свободен!
— Товарищ командир, разрешите обратиться к Наркому обороны. Может он даст «добро»?
Комдив выпучил глаза, от гнева у него перехватило горло, и он просипел:
— К товарищу Ворошилову? Нет! Не надо его беспокоить. Логинов, ну вот зачем тебе водка? Вам бы, товарищ майор о деле думать и как приказ Родины побыстрее выполнить.
— Товарищ комдив, я о деле и думаю. На улице — мороз, холодно в кабинах и тем более в кузовах. Нам бы людей не поморозить. Задачу, может я выполню и побыстрее, только по прибытию на место как бы не пришлось бойцов лечить. За такое решение задачи, ни Вас, ни меня, Москва по голове не погладит. А спиртное буду выдавать раз в сутки, не более ста граммов каждому. Что-то пойдёт на растирание, обморожений быть не должно. Подпишите рапорт, товарищ комдив.
— Давай сюда свою бумажку! — ворчливо прошипел комдив, — Подпишу. Слушай, майор! А если война? Тоже будешь сто грамм у Наркома клянчить?
— Не буду. Нарком сам определит норму и порядок выдачи водки.
— Как ты только бригадой командовал? Ты же для начальства, шило в одном месте. Мехлису ещё приглянулся… Всё, иди получай спиртное, и смотри у меня! — командир дивизии погрозил здоровенным волосатым кулаком, — Чтобы полк привёл в полном порядке! И чем быстрее, тем лучше!
— Слушаюсь! — Логинов взял завизированный документ и покинул кабинет командира.
Насвистывая незамысловатый, весёлый мотивчик, Шмаков шёл вдоль вытянувшейся автоколонны, внимательно осматривая каждый автомобиль. Дойдя до середины колонны, он обратил внимание на выгодно отличавшуюся от других полуторку и принялся её обходить по кругу, время от времени зачем-то опускаясь на колени и заглядывая под днище.
— Эй! Паря! Потерял чего? — окликнул старлея выпрыгнувший из кабины шофёр, — Ты часом не шпиён? А то щас враз охрану клинку.
— Попридержи язык, дядя. На абы с кем, с красным командиром общаешься! Это вам не то! — ответил недовольный Шмаков и кивнув в стороны понравившейся полуторки спросил: — Твой драндулет?
— Ну, мой. — обидевшись ответил водитель, — Чё надо-то?
— Отлично! Потёр руки Шмаков и поправил висевший за плечами туго набитый мешок. В поклаже тихо звякнуло стекло. — Свободен?
— А я знаю? — ответил засмоливший самокруткой шофёр, — Нам сказали построиться и ждать, мы и стоим. А кто кого повезёт — не нашего ума дело.
— Вот и чудненько! — отозвался Михаил, обошёл автомобиль, открыл дверцу со стороны пассажира и принялся трамбовать заплечный мешок.
— Шмаков! Ко мне! — раздался громкий голос комиссара Выскребенцева.
— Принесла же нелёгкая! — сквозь зубы прошипел старлей. — Иду, тащ комиссар.
Натянув на лицо улыбку, Михаил бодрой походкой двинулся в сторону Выскребенцева. Не дойдя до комиссара нескольких шагов, Шмаков остановился, вскинул руку к шапке и доложил:
— Тащ комиссар, старший лейтенант Шмаков явился.
— Вы почему не готовитесь к выезду? — грозно спросил комиссар.
— Я это… Готовлюсь. Вона — машинку себе подобрал. — пролепетал Михаил.
— Где же ваш взвод? И почему вы устраиваетесь в середину колонны, если рота пойдёт замыкающей?
— Я… Это… Разрешите, тащ комиссар, я пересяду. Э-э-э-э… Вещи перенесу в зад. Нет — в конец. Можно же? — сбивчиво бормотал Шмаков, преданно глядя в глаза начальнику.
— Вещи принесёте после получения приказа на погрузку. — ответил Выскребенцев тоном, не допускающим малейших возражений, — Почему в сапогах? Валенок не получили?