– Ару мнарк тустремм морх янне, – тихо и монотонно зазвучали в комнате страшные слова на старинном языке, словно заклинание, вызывающее невидимых духов. Яма снова и снова повторял их, пока время не остановилось в этой московской квартире и не закружи-лось вспять, возвращая двух человек к истоку их смертельного про-тивостояния – в прошлое…
– Лесник. Лесни-и-ик, – шепот тихо вливается во сны человека, проникая сквозь каждую пору кожи, вибрируя на всех нервах, сли-ваясь с кровью и растекаясь по венам, отравляя мозг.
– Лесссс-сс-нии-иик. – Это был даже не шепот. Дуновение ветерка, залетевшего в приоткрытое окно. Шипение змеи, ползающей в тем-ноте вокруг дома. Кто-то звал, манил за собой, дурманил разум непривычными звуками. Прошепчет и замолчит, спрятавшись где-то рядом, ожидая пробуждения.
Тишина. Только тяжелые дождевые капли чуть слышно бараба-нят по стеклу, словно это ночь, жалобно плача, пытается пробраться в дом.
– Лесник. Лесник. Лесник, – снова и снова на разные голоса увеще-вал, тормошил, угрожал, повелевал загадочный некто. Человек вздрогнул и открыл глаза. Он даже что-то крикнул при этом, то ли называя свой кошмар по имени, то ли просто испугав-шись резкого перехода от жуткого сна к жуткой реальности. Никого, только тишина, поглотившая собой разом все звуки дремлющего мира. Пару раз за окном хрипло гавкнула собака и поспешно замол-кла, словно испугавшись своей выходки.
Бизнесмен Борис Вениаминович Перов, в определенных кругах известный как криминальный авторитет Марек, лежал неподвиж-но, опасаясь спугнуть эту тишину, которая разбудила его своим пу-гающим безголосым шепотом. Ночь. Перов откинул влажное от пота одеяло и сел на кровати, опустив ноги в высокий густой ворс ковролина. О сне уже не могло быть и речи. Оставалось сидеть вот так в темноте и ждать утра, когда все страхи уползут вместе с ночной мглой на запад, на долгих восемнадцать часов. Тогда можно будет проана-лизировать эти всплески беспокойства, которые терзают его после-дние несколько дней. Сейчас даже думать было трудно, мысли кру-жились в голове, мешаясь в кучу, сталкиваясь и разлетаясь вдребез-ги от этих столкновений.
Перов вздохнул и. спрягав лицо в дрожащие ладони, забылся в настороженной дреме, съежившись, сжавшись, словно ожидая уда-ра. В таком состоянии он провел целую вечность, позволяя бессвяз-ным мыслям рассеянно бродить по лабиринтам скопанной необъяс-нимым страхом и томительными предчувствиями, души.
…Это все тот же сон, в котором человек без лица преследует его повсюду. От него невозможно скрыться, он везде. Он всегда погру-жен во мглу, поэтому у него нет лица, нет тела, только голос. Этот жуткий голос. Он сам – мгла. Он пришел, чтобы убивать…
…Нужно что-то делать, бежать, защищаться… Применить свой Дар, наконец. Но что-то мешает сосредоточиться, сконцентрироваться… Голос! Человек из мглы зовет его. Он уже здесь! Нужен фокус, чтобы разбудить Дар. Какая-то липкая тьма внутри, обволакивающая сер-дце, легкие, мозг. Так, наверное, и ощущается погружение в вечность – отрешенно, без сил и желаний, миллиметр за миллиметром, мысль за мыслью, на самое дно, которого, наверное, и нет вовсе… Кап-кап-кап. Угасание. Тьма…
Вечность закончилась смутным ощущением чьего-то присутствия. Перов вздрогнул и поднял голову, вглядываясь в сумрак, царящий в комнате. Он отчетливо теперь чувствовал, что в этой темноте он не один.
– Кто здесь?
Глаза никак не могли уловить что-то важное, какую-то деталь, в которой, собственно, и было все дело.
– Кто здесь, я спрашиваю? Сева, это ты?
Марек знал, что никто из охранников, дежуривших внизу, не осме-лится войти к нему в спальню без разрешения. Но кто-то определенно находился в комнате… Тьма в углу вдруг шевельнулась, приобретая очертания человеческого силуэта. Раздался тихий шелестящий смех:
-Нет… нет…
-Кто здесь? Стоять! Кто? Стоять! Сева!! – Перов закричал, пыта-ясь не столько позвать на помощь, сколько криком отпугнуть этот оживший вдруг конгломерат теней в углу комнаты.
– Нет, Лесник… Ты зря кричишь, там никого нет. Твои люди уже мертвы…
– Кто ты? Что тебе нужно?
-Я – ЯМА… – шепчет призрак зловеще и приглушенно.
-Кто? Какая яма? Сева!! Охрана!! – Перов, дрожа, извивался всем телом, выставив перед собой трясущиеся руки.
– Я – ЯМА… Я пришел за тобой.
– К-куда? Боже мой… ты? Ты?
Силуэт заколыхался во тьме и комнату наполнил отвратительный гулкий смех.
– Боже твой? Да… Да… Можешь называть меня так. Я – ЯМА. Человек из Мглы. Я приплел забрать твою молодость и твой темный Дар.
Перов закричал и затравленно осмотрелся в поисках спасения. Ре-шение пришло сразу. Эти тени в углу не оставляли другого выбора.
Оконная рама с грохотом разлетелась, и десятки стеклянных ос-колков, брызнув во все стороны, посыпались вниз, на клумбу под окном. Туда же рухнуло тело Марека вместе с растерзанными облом-ками пластиковых жалюзи.
Перов, пошатываясь, поднялся на ноги и. сплюнув кровь, напол-нившую рот, медленно побежал вперед, не обращая внимания на боль, клокочущую внутри. Человек из Мглы страшнее боли. Раны заживут за несколько дней, это не проблема. А вот это существо… Прочь! Прочь! Подальше от этого дома, который вдруг превратился в обиталище де-монов. Перов сделал несколько шагов и упал, опять поднялся и снова побежал, припадая на одну ногу. А сзади неслось вослед:
– Лесник. Лес-сс-ннн-иии-к… Куда же ты? – и снова смех. Жуткий. Завораживающий. Марек застонал и хрипло закричал, не прекра-щая бега:
– Сева! Охрана!! – Никто не ответил. Скорее всего, они действи-тельно были уже мертвы. Прочь!
Прихрамывая и захлебываясь утренним воздухом, Перов ковылял туда, где в дымке утреннего тумана темнели стволы деревьев, в лес. Там можно отсидеться до утра. Скорее… Когда до спасительной рощи осталось всего несколько шагов, что-то произошло, неуловимо сдви-нулось в привычном мире вокруг. Деревья вдруг ожили, зашелесте-ли иссиня-черной листвой, заухали, завздыхали.
Перов остановился и, присмотревшись, с изумлением понял, что каждый листочек на ветках мигает ему, посверкивая голубовато-зе-леной люминесценцией. Каждый блик вызывал мучительный приступ тошноты и головокружения. Бизнесмен поспешно закрыл гла-за, но картина мигающих деревьев не исчезла. Наоборот, калейдос-коп вспышек замерцал с еще большей интенсивностью. Перов с ужа-сом понял, что видит сквозь веки. Его тут же вырвало. Затем еще раз.