к старейшинам и Озии на площадь.
И с воплем упрекает их и ропщет
на то, что город ранее не сдался.
«Пусть Бог рассудит между нами с вами!
Вы сделали великую неправду -
и, хоть всегда на то имели право,
не сдали Ассирийцам город сами.
И вот теперь имеем мы ответ:
помощника у нас для жизни нет!
Бог предал нас в их руки на погибель:
уморят нас и голодом и жаждой.
Не вынести, не выстоять отважно,
не пережить детей невинных гибель.
Так пригласите их теперь. Отдайте
весь город их войскам на разграбленье.
Мы встретим Олоферна появленье
покорно, без торжеств, и без проклятий.
Пусть мы рабами станем у него,
но жизнь младенцев нам ценней всего.
Пусть грабят город, жгут, крушат жилища…
Хотя и горькой будет эта чаша,
зато живой душа пребудет наша,
не сгинут дети без воды и пищи.
Мы призываем небеса и землю,
мы Бога всей душою призываем
в свидетели пред вами. Умоляем
Того, Кто грех народа не приемлет,
Того, Кто ныне за грехи отцов
от нас сегодня отвратил лицо:
так пусть же неизбежное свершится»!
В собрании рыдания и клики,
и плач единодушный и великий.
Все стали громко Господу молиться.
И Озия сказал, поднявшись с места;
«Скажу одно – не унывайте, братья!
Ещё пять дней прошу терпеть и ждать я.
Ещё пять дней переживём мы вместе.
Я верую – небесный наш Отец,
Господь наш Бог не бросит нас вконец.
Он милость обратит Свою на муки
народа перед вражеским напором,
и снова повернёт на нас свой взор Он,
и не отдаст во вражеские руки.
Но, если эти дни пройдут, как прежде,
и помощи Господней нам не будет,
и станут умирать от жажды люди,
и мы лишимся всяческой надежды,
тогда по вашим поступлю словам
и Олоферну город наш отдам».
И Озия народ многострадальный
на этом отпустил в свой стан с собранья.
И каждый нёс на Бога упованье
в добре Его и милости бескрайней.
И вновь мужи на стенах и на башнях
свой город от пришельцев охраняют.
Что с ними будет завтра не гадают,
но умереть в бою способен каждый.
Охвачен город скорбью и тоской,
и жажда давит чёрною рукой.
*****************************
1.Количество войск по разным спискам указывается различно: то — 170 000, то 172 000, то 120 000; последняя цифра указывается и в параллельном месте самой книги. То же колебание цифры оказывается и в исчислении всадников — по одним спискам 12 000, по другим даже 22 000.
2.Сыны Исава — едомляне, жившие на границе Палестины и соседние с ними моавитяне — издавна были наиболее враждебными по отношению к израильтянам народами. В данном месте они показывают себя как нельзя более верными себе и изобретают столь коварное и сильное средство для удовлетворения своей расовой злобы и мести по отношению к Израилю. Далее сообщниками коварного плана едомлян и моавитян поименовываются также сыны Аммона — аммонитяне, вполне разделявшие чувства первых в отношении евреев и, несомненно, заслужившие разделить вместе с ними печальною славу изобретения и осуществления бесчеловечно жестокого и варварски коварного плана.
3.Екревиль — имя местности, греч. ’Εκρεβὴλ, а также ’Ακραβὴλ — упоминаемое у Иосифа Флавия в «Иудейской войне» III, 3, §5 — ’Akrabah (’Ακραβαττά), у Евсевия Иеронима — Acrabi, лежавшая в 3 часах пути восточнее от Неаполиса по дороге к Иордану и Иерихону. От этой Acrabi носит свое имя целая топархия Акрабитенская в средней части Палестины.
4.Хус — греч. Χούς, иначе Χουσί, или еще Οὔζ, Vetus Latinus Chus — не совсем удачно некоторые читали здесь — χουσεί (יתוב) — кутеи-самаряне. Более близко к истине другие объясняли это чтение от Χουρίς, сближая последнее с нынешним Dshurish.
Мохмур (имя потока) греч. Μοχμούρ, Vetus Latinus Machur, по код. Герм. 15. Pochor — это, вероятно, нынешний Wadi Makhfыrijeh.
Иудифь, глава восьмая
Происхождение, жизнь и благочестие Иудифи; Увещание Иудифи; Ответ Озии.Происхождение, жизнь и благочестие Иудифи; Увещание Иудифи; Ответ Озии.
В те дни была в нагорной Ветилуе
одна вдова, довольно молодая.
По смерти мужа, радости не зная,
она жила, по мёртвому тоскуя.
Красавицу ту Иудифью звали.
А род её старинный Иудейский –
ровесник череды колен еврейских,
уходит в незапамятные дали. 1
Прожитые с Манассией года
в душе её остались навсегда.
В расцвете сил он умер Божьей волей:
во время жатвы, солнцем опалённый,
он слёг в постель на гибель обречённый,
и похоронен был с отцами в поле.
А Иудифь – вдова уже три года.
Идёт четыре месяца четвёртый.
Но муж в её душе живой, не мёртвый,