— "Отцы города" и "земельная аристократия". А также прочая мелочь. У графа Тильзена нет дочерей, но есть племянница. У главы городского совета есть дочь сильно за тридцать, и две незамужние невестки на попечении. Я так понимаю, что выбирать предстоит между этими двумя кланами…
Поскольку мать промолчала, он понял, что все угадал верно.
— Вот только кому отдать первый танец? Кого почтить в первую очередь — городских воротил или сельских бездельников?… Хотя, — и он с тайной усмешкой потянулся к самой маленькой кучке приглашений, — если бы нужно было найти самого богатого тестя, выбирать бы пришлось из дочерей герра Равеншатца… Непростая задача, все пятеро очень красивы.
— О нет, только не Равеншатцы! Хотя им, конечно, мы должны больше всего… Нет, только не они. Это будет пощечиной общественному мнению. Думаю, они сами это прекрасно понимают.
— Почему? — притворился он. — Они исправно ходят в церковь.
Мать дернула носом:
— Ты сам прекрасно знаешь. Они до сих пор не едят свинину.
— Ну, что ж, не повезло Равеншатцам, — сказал он с притворным вздохом, откладывая карточку. — Пригласим тогда еще доктора Штерна с его Мириам, чтобы девушкам было с кем общаться.
— Нет…
— Да. Потому что он образованный человек, и уже не за горами тот день, когда религия отойдет в область предрассудков. В конце концов, нельзя же думать только о себе. Может быть, именно на этом балу девушка найдет себе достойную партию…
— В связи с этим, кстати, стоит пересмотреть круг приглашенных, — продолжил он, снова собрав карточки в одну стопку. — Надо будет увеличить число гостей с сыновьями. А из девушек пригласить тех, кто редко выходит в свет. Например, у баронессы Эгель есть бедная племянница, которая скоро перейдет в разряд старых дев. У фабриканта Хольца, графа Тильзена, да и у нашего главного промышленника герра Варенбурга, я знаю, есть незаконнорожденные дети, которые носят другие фамилии.
Мать едва заметно скривилась.
— Тем не менее, им стоит послать отдельные приглашения, раз уж мы и так зовем практически всех подряд. И у егермейстера — не знаю, правда, за какие такие заслуги он получит это приглашение — насколько я помню, всегда было три, а не две дочери.
— А, эта старшая… Дочь той болезненной нимфы, за которой когда-то волочился твой отец…
Он перевел взгляд на отца, но тот только мерно кивал головой, глядя в пространство, и нельзя было сказать, слышал он что-нибудь или нет.
— Она, говорят, не в себе, как, впрочем, и ее мать. В городе не бывает, никого не принимает, а дома занята тем, для чего обычно нанимают прислугу. Зачем тебе на балу сумасшедшая? Она все равно не подойдет в качестве невесты.
— Две другие, здоровые, будущему королю тоже не подойдут. Но надо же быть последовательным… даже в таком абсурдном деле.
"В отношении абсурда надо быть даже более последовательным, чем обычно, иначе какой же это тогда будет абсурд", — добавил про себя он и еще раз перетасовал приглашения. Мать сделала вид, что пропустила мимо ушей его ремарку. Удивительное самообладание!
— Так кому же из двух главных претендентов на венценосных внуков достанется первый танец? — он снова перетасовал карточки, расправил их в руке веером наподобие игральных карт, снова перетасовал, вытянул из колоды наугад одну оберауским королевским гербом кверху. — Так… загадаем масть. Ну, скажем, брюнетка… Так и есть! — бросил он, переворачивая карточку. — Значит, первый танец — денежным мешкам. Привет вам, крошки Равеншатц!