Все эти обстоятельства весьма усложняли миссию Тарановского. Польского посла сопровождал известный уже нам литовский гонец Федор Зенкович Воропай. Будучи послом, Тарановский тем не менее представлялся гонцом: будто бы он всего лишь везет письмо к Ивану, а великое посольство идет вслед за ним.
Посланцы переехали границу Московского государства 19 июня. Их приняли весьма радушно. Велижский воевода сопутствовал им до Новгорода, где тогда был Иван, и по обыкновению старался выведать от гонцов побольше о том, что происходит в Речи Посполитой. Хитрый поляк прикидывался сторонником московского царя, отделывался от привязчивого любопытства воеводы и приставов заявлениями, что много обывателей и Польши, и Литвы желают иметь своим государем Ивана, предлагал свои услуги царю и таинственно намекал, что имеет весьма важные словесные поручения, которые может сообщить только самому государю.
Иван принял Тарановского и Воропая весьма ласково, пригласил их к своему столу и щедро угощал. Позже, 12 июля, он расспрашивал Тарановского, почему и на каких условиях избран французский королевич и почему не избрали его самого, или его сына, или, наконец, сына Максимилиана. Тарановский ответил, что сейм с великим сожалением отказался от выборов Ивана, и только потому, что царь не пожелал прислать, подобно другим государям, своих послов на сейм и таким образом показал, будто он не хочет приобретать польской короны. Разошелся якобы слух, что на сейм едет великое посольство от царя, вследствие чего сейм шесть недель провел под Варшавой, не приступая к выборам короля, так как питал надежду на скорое прибытие московского посольства. Посылали даже двух гонцов, одного по направлению к Полоцку, а другого к Витебску, чтоб узнать от пограничных воевод и старост, не едет ли посольство. И только когда гонцы принесли известие, что никакого посольства не ожидается, сейм приступил к выборам.
Ждать же дольше не было никакой возможности. Возле Варшавы собралось с лишком сто тысяч человек, вследствие чего явилась потребность в громадном продовольствии. Дело дошло наконец до того, что в окрестных деревнях нельзя было достать ни овса, ни сена, ни травы, ни соломы, нельзя было приобрести съестных припасов даже за деньги. Поэтому пришлось поскорее начинать и кончать выборы. Сын императора и сын самого Ивана не избраны за молодостью лет. Но если бы сам царь приехал управлять Польшей, тогда получил бы престол Речи Посполитой и сын его Федор. Ибо уже назначили даже людей, которые должны были учить его языкам польскому, немецкому, итальянскому и латинскому.
Королевич французский избран, но с таким условием — намекал ловкий гонец, — что есть еще возможность занять польский престол и самому Ивану. Французскому королевичу назначен срок приезда в Польшу — день св. Мартина (11 ноября). Не приедет к этому сроку — и поляки вольны выбирать другого государя. А приехать ему трудно, потому что придется совершить путешествие или по морю, или через враждебную немецкую страну. К Ивану же собирается ехать вскоре из Польши торжественное посольство, которое уладит несомненно все недоразумения, вызванные отчетом посла Гарабурды, который донес полякам и литовцам, будто царь в беседе с ним заявил, что отпускать сына своего Федора царствовать в Речи Посполитой на условиях, представленных Гарабурдой, не желает. «Сын мой не девка, — сказал будто бы царь, — и я приданого за ним не дам, не уступлю ни Полоцка, ни Смоленска, ни Ливонии; напротив того, пусть Речь Посполитая отдаст мне Киев. Если Федор будет королем, то другому роду уже не царствовать в Речи Посполитой». Эти выражения и другие оскорбили сенаторов Польши и Литвы. Но так как словам Гарабурды никто не верит, то все еще может хорошо окончиться.
Услышав объяснения Тарановского, Иван сказал, что не гневается на поляков и считает причины, вследствие которых они избрали королем французского принца, основательными; по его мнению, поведение поляков по отношению к нему было вполне корректное, а уж если кто напутал, так это только литовцы.
Похоже, Иван в самом деле поверил объяснениям Тарановского и опять стал питать надежду на возможность своего избрания в польско-литовские короли; иначе трудно объяснить, почему он заключил с Речью Посполитой перемирие еще на один год — вопреки советам цесарского посла Павла Магнуса, который был в это время в Москве.
Вместе с тем Иван поспешил принять меры, направленные к тому, чтобы Генрих не попал в Польшу. Он отправил послание королю Даний, в котором просил не пропускать Генриха через пролив Зунд ни из Франции в Польшу, ни назад, обещая за эту услугу отдать всю Ливонию его брату Магнусу и даже самому датскому королю, если у Магнуса не будет потомства.