В хрониках старого Смита... Если я буду подробно писать о каждом интересном месте семейных летописей, которые довелось прочесть, то боюсь запутаться в их переплетениях и именах, и прежде всего запутать тех, кто будет читать эти записки. Я почему-то уверен, что пока читатель доберётся через чащобы хроник к самой главной причине, побудившей меня рассказать о, поистине волшебном, превращении, свидетелем которого мне довелось быть, он просто не сможет ничего понять.
Я не был в городе Великанов много лет, и поэтому, когда дорога привела меня к знакомой заставе, очень обрадовался. В тот день ее сторожил Хуан. Он поздоровался:
- Буэнос диас, сеньор Андрей! Добрый день! Добро пожаловать в наш город!
- Буэнос диас, сеньор Хуан! Спасибо!
Пограничник поставил печати, и сказал:
- Вы снова к Ивану? Тогда хочу попросить вас помочь всем нам.
Он рассказал мне очень странную историю. Спустя несколько лет после моего последнего визита в город, с Иваном произошло что-то совершенно непонятное. Рядом с его домом выросла целая деревня из четырнадцати участков, отделённых высоким забором.
- Мы гадали, откуда они взялись, - сказал Хуан, - Новые дома появились буквально за несколько дней, словно выросли из пустоты. И вы знаете, - он взял меня на ладонь, и поднёс ближе к глазам, - Говорят, что из его дома доносятся два голоса. А сам Иван вскоре совсем перестал выходить на участок, который постепенно зарос кустами и деревьями.
- Но что говорят его новые соседи?
- От них-то мы и знаем о двух голосах. Их слышали Тарас, Янис, Ахмедбек, и все новые жители города, с кем мне пришлось общаться. Может быть, вы сможете разгадать эту загадку?
- Постараюсь.
Я спустился с великанской ладони, и пошёл по улице. Подходя к избе Кузнецова, я заметил несколько недавно построенных зданий. Одноэтажные дома с белыми глиняными и бревенчатыми стенами соседствовали с высокой сторожевой башней; рядом с ними высились три замка, похожих на жилища герра Мюллера, гере Якобсона, и пана Ковальского; около них стояли несколько войлочных юрт, украшенных разными узорами. Рядом с ухоженными чистыми дворами соседей, изба Ивана выглядела запущенной, словно много лет никто не выходил косить траву, или вырубить кусты и одичавшие деревья. Раньше, когда я подходил к двору, уже издали слышал грохот тяжёлых молотов, шум огня в дворовых горнах; над забором взлетали модели ракет и самолётов. На самом дворе, в больших бассейнах, плавали маленькие кораблики, а по проложенным среди ухоженных полянок железным и шоссейным дорогам во все стороны ездили небольшие, созданные самим хозяином, автомобили и поезда. Теперь же двор казался более тихим и запущенным: если и шумел огонь, то лишь в нескольких печах. Вместо мирных автомобильчиков он был заполнен танками, бронетранспортёрами и ракетными установками разных типов, над которыми висели и барражировали боевые самолёты и вертолёты. Поля заросли дикой травой, под корнями которой наверняка уже нельзя было найти миллиметр плодородной почвы.
Само жилище давно не ремонтировалось: краска на наличниках и стенах облезла, резьба заросла мхом и паутиной. Кое-где в окнах виднелись разбитые форточки и стекла.
Я подошел к двери, и постучался. Тут же изнутри раздались два голоса, спросившие:
- Кто там?
Оба напоминали Ивана, но были очень странными: один, похожий на прежний, доносился снизу, а второй, глубокий, с непонятными нотками, казалось, выходил из какой-то бездонной пропасти.
- Добрый вечер, Иван. Это Андрей.
Звякнул откуда-то снизу засов, дверь открылась, и голос Ивана сказал:
- Добро пожаловать, старый знакомый.
Этот карлик лишь отдалённо был похож на Ивана Кузнецова. Остались только волосы, борода, и одежда. Двадцатиметровый великан, с которым я расстался почти сорок лет назад, превратился в лилипута, смотрящего на меня от самых башмаков. Теперь уже я взял его на ладонь, и поднёс к лицу.