– Зачем тебе живой кельпи, если я пообещала, что твое поле больше никто не тронет? – так же громко спросила я.
Конь подо мной напрягся, но упрямо продолжал идти навстречу толпе, а я так же упрямо не слезала, обхватив его за шею как можно крепче. Если придется драпать сломя голову, то пусть это будет не буквально…
– Ты как будто указа царского не слыхала?! – удивился один из мужиков, стоящих в первых рядах. Выставленные вперед вилы в его руках заметно подрагивали. Но говорил он уверенно. – Царь же велел… Тому, кто приведет к нему живого кельпи, денег отсыпет!..
– Идиот! – заорал на него сын старосты, замахиваясь…
Продолжения я не увидела, так как психованный конь, заржав так, что у меня слух временно пропал, развернулся и помчался прочь. Пяти секунд не прошло, как мы притормозили у моего домика.
– Собирайся, поедем к вашему царю, – меня не спрашивали, хочу ли этого, а просто ставили в известность.
– Зачем? – я недоумевающе уставилась на уже успевшего обернуться в парня психа. – У меня тут отец…
– За отцом девки присмотрят, – все так же решая за меня, заявил упертый ишак. – А мы в столицу поедем, с вельможей твоим разберемся. Отомстим, чтобы неповадно было.
– Тебе-то с этого какой прок? – меня буквально парализовало от удивления.
То есть на самом деле я что-то делала, только плохо понимая, что именно. Вроде бы собирала вещи… и вроде бы уже внутри дома!
Как давно я здесь? Странное чувство, что почти сразу вошла, ругаясь на то, что никуда, ни с кем, никогда!.. У меня обязательства, семья, братья, заказчики!..
И чертов жеребец тоже здесь же, стоит рядом, оглядываясь вокруг и подпихивая мне под руку то оружие, то банку с чем-то непонятным. Судя по одобрительным взглядам отца, уже давно внимательно прислушивающегося к нашему разговору, пододвигает что-то нужное.
Конечно, нежить же знает, что именно ей опасно.
Ох, мы же сейчас не на нежить, а на вельможить… Скорее всего, на вполне живого вельможитя!
Но так же нельзя! Необдуманно, рисково, совсем ничего не зная…
– Я поклялся твоей матери, что сам мстить не стану и детей не буду соблазнять, – прокашлял папа с лежанки, когда я в очередной раз застыла, пытаясь сбросить с себя прессующее давление. Словно гипноз какой-то! – Но ты ж не по моей воле, по собственной…
И это стало последней каплей. Отец одобряет – значит, надо ехать и мстить. Только все равно вначале я хочу понимать, что с меня потребуют за помощь.
– Тебе с этого какой прок? – повторила я свой вопрос.
– Ты перестанешь твердить про отсутствие справедливости и поможешь нам вернуть поле, – нагло ухмыльнулся этот… козел неприятный!
– А если не помогу? – настороженно уточнила я. Мало ли… – Обещать точно не стану.
– Не обещай. Ты мне дважды жизнь спасла, считай, что я из чистых побуждений, – заржал этот конь… чтоб его волки… психованный!
Глава 3
До столицы скакать… не перескакать! Даже на бешеном кельпи…
Ночевать, конечно, можно и в лесу – когда с тобой рядом нечисть, опасаться почти нечего. Еды добыть не сложно, где помыться – тоже можно найти. За все время пути у меня была лишь одна забота – отбиться от объятий озабоченного жеребца.
Чего там себе этот мерин… будущий… – чтоб ему откусило то, что спать спокойно мешает!.. – навыдумывал, даже спрашивать не хотелось. Но лез каждый вечер так настойчиво, словно я малиной вся обмазана!
Костер разведем, поужинаем, и я прилягу, в покрывало укутываясь с головой, – хорошо, тепло, спать хочется… И тут ко мне со спины начинает пристраиваться жаркое тело.
Сначала просто подкатывается чуть ли не вплотную, прижимается, замирает. Я тоже замираю, жду. Через полминуты на талию опускается рука и меня осторожно пододвигают к себе еще плотнее, чтобы я могла ощутить, как напряжена та часть тела, которая мешает кому-то… очень… Уснуть не дает, так мешает!..
Я медленно кладу ладонь сверху, и наши пальцы переплетаются. Выжидаю пару секунд, не дольше. Просто ощущение мне очень нравится, но упорство, с которым парень прет к своей цели, – нет. И да, не было у меня еще никого… других забот хватало!
Насладившись приятными мгновениями, я, так же медленно, перекладываю руку кельпи на его бедро и пытаюсь убрать свою… спокойно, медленно, но настойчиво. Это уже почти ритуал, который выполняется молча, потому что слова все были сказаны в первую ночь.
Полминуты или минуту мы лежим тихо, но потом его ладонь накрывает мои пальцы. У меня сердце замирает, кровь вся ударяет в голову и на лице сама собой появляется улыбка. Только я сосредоточенно изгоняю ее, недовольно хмурю брови, затем поворачиваюсь и в упор смотрю на ухмыляющуюся довольную нечисть. Парень тоже смотрит на меня, резко став серьезным, сжимая губы и стараясь не улыбаться.
В первый раз он попытался полезть целоваться, а потом долго шипел и цедил сквозь зубы о нечестных приемах. Угу. Придавливать меня к земле весом в полтора раза больше, чем у меня, – это честно. И лапать своими… копытами… все, что не про его честь, – тоже честно.
Будь он девкой, а я ведьмаком, даже думать не стала бы. Разве лишь о том, чтобы семя в нечисти не осталось, а то любят они это дело – кровь себе обновлять, разбавляя человеческой. Может, и если бы уже был у меня кто, да сплыл, тоже заставила бы поскакать вокруг постарательнее, а затем получил бы свое, черт настырный. Нравится же… Красивый, упрямый, характер, как я люблю. Редкостный же засранец!..
Вот тяжелое у меня детство было, с одной стороны, с людьми мало общалась. А с другой… с детства с нечистью на «ты», даже с нежитью несколько раз сталкивалась, и ничего, хотя от последних у меня мороз по коже. С русалками поболтать могу, с домовым и поругаться меж делом – запросто, с лешими если уважительно – к ягодным да грибным местам выведут. На кельпи с детства каталась, братьев через границу их любимицы-любовницы перевозят. Удобно!
Нечисть же разная бывает. Такая вот, которая рядом лежит, – с той договориться всегда можно.
Отец часто рассказывал, что многие ведьмаки на старости лет совсем дичают. Кто-то, как он, к людям пытается жить пристроиться, а кто-то в привычном мирке доживает. И в жены берут то лешачек, то кикимор, то оборотниц всяких или ведьм, чтобы идеальная пара была. Нет в нас ненависти к тем, с кем постоянно и каждодневно сталкиваемся.
Сложно ненавидеть того, кто по соседству живет и ведет себя часто приличнее, чем некоторые люди.
Так что, будь я девка с опытом, все бы у нас сладилось, наверное. А так… я хоть и не романтичная столичная фифочка, но в первый раз на кровати хочу и так, чтобы… чтобы… Запоминающегося чего-то хочется, а не по-быстрому на покрывале в лесной чаще!
И ведь, главное, поводов стараюсь весь день не давать. Может, только по шее поглажу, гриву пальцами поперебираю, бедрами по его спине поерзаю… Ну нравится мне, как он потом косит черным глазом!.. Ох, нравится он мне, и я ему тоже. Иначе просто ж так каждую ночь с ослиным упорством не стал бы приставать?
Традиционно уже поиграв в гляделки, тот, кто выиграл, довольно усмехается, и после этого мы, наконец-то, сладко засыпаем. Причем чужая рука снова оказывается у меня на талии, но я уже не сопротивляюсь. Так теплее… и спокойнее. А еще – уютнее…
Иногда мы заезжали во встречающиеся на пути небольшие города, чтобы пополнить запасы того, чего в лесу не водится. Но если в начале пути я себя чувствовала лишь слегка неуверенно, то чем ближе была столица, тем страшнее мне становилось. И не только мне… Жеребец мой тоже напрягался все больше и больше, хотя и скрывал это изо всех сил.