- Знаю я твою «без намека», что между ног кривых болтается, - не унималась Аглая. – На, забери свои лаптища, чтобы я их не видела, как и тебя больше.
Домовичка швырнула обутки в сторону дома Митрича, но те не долетели. А к вечеру они исчезли, чтобы затем оказаться на ножках Аглаи.
От любви до ненависти один шаг. Обратно тоже. Да и не было между Митричем и Аглаей ненависти. Так для, порядка. Как потом призналась домовичка, сильно не нравилось ей, что на Митрича другие «козы драные» пялились, вот и злилась. А сейчас милее его нет никого на свете. Особенно нравились Аглае «ноги кривые, да голова лохматая с бородой нечесаной». Вот и пойми их баб после этого?
- Но ты не зазнавайся, петух одноперый, а то смотрю, хвост-то свой ощипанный распустил, - смеялась Аглая после поцелуя и ласково отвешивала подзатыльник. – Узнаю чего, кастрирую.
- Дык, зачем? Одна ты мне люба. Нет никого краше красоты неземной твоей. Даже Лада завидует тебе, глядя на твою лучезарность.
- Ой хитрюга, вот так и говори почаще… да не забывай об этом никогда.
Так было до поры до времени. После деда Колывана, да сына Яремы, пришла пора хозяйничать сыну Гориславу. Жутко горевал Митрич по последнему хозяину. Но Макошь-прядильщица отмерила и обрезала его нить жизни.
Новый хозяин оказался не ГорИслав, а ГорЕслав. Вот как бы его младшой брат остался, тот хозяйственный был, с ним бы Митрич жил-поживал, да двор укреплял. Но младший сын всегда уходил, забирая движимое имущество, свой дом строил, а недвижимость всегда старшому оставалась.
Ветер да блажь царили в голове Горислава. То драку со сверстниками учинит, то замужнюю бабу на сеновал утащит. Бит был не раз, но и сдачи давал постоянно. Не оказалось в нем крестьянской жилки. А деньги, которые от деда-отца остались, карман жгли охламону. Постепенно все нажитое исчезло, как снег весной. Двор начал хиреть, а вместе с этим страдал и Митрич. Хандра его взяла да равнодушие. Начал лениться, ну и к меду не раз прикладывался от тоски.
Аглая его сначала корила, ругала, а затем жалеть начала. Не раз он лил слезы у нее на груди, утешала.
- Ну, потерпи, авось за ум возьмется. Это по молоду он куролесит, потом остепенится. Вот женку приведет, та его быстро к делу приставит. Не такой уж Горислав и пропащий, Дурной – да, но добрый. Сама видела, как пичугу соколом подбитую, за пазуху прятал, чтобы выходить. А пса соседского с таверны возвращаясь всегда приголубит. Сам на ногах не стоит, к земле его тянет, а косточку не забывает принесть. Ох, Макошь-заступница, урезонь непутевого. Баламошка, что еще скажешь…
Слова помогали, но ненадолго. Домовому же что нужно? Чтобы все в дом, а не из дома. Как говорил его коллега: «Счастье — это когда у тебя все дома» (цитата из мультфильма «Приключения домовенка Кузи», Союзмультфильм, 1986 год).
Да и не сбылись пророчества Аглаи. Как-то по утру, отпившись рассолом после двух дней пирушек, взял Горислав котомку заплечную, купил на последние серебрушки у кузнеца Ждана меч старый, что нашли отроки на берегу Речки, от ржавчины очищенный да в простые ножны спрятанный. Глянул на Село Горислав, раскидал медяки на капище Перуну, Макоши и Велесу, да подался в дружину к Князю. А про Митрича и не вспомнил…
Совсем тоска сковала сердце Митричу, такая обида взяла, что хоть в петлю. Бродил днями-ночами по пустому дому, вспоминал смех бывших хозяев, младенцев смышленых, непоседелевых отроков, мужей работящих, жен заботливых, что очаг хранили. Слезы сами катились из глаз.
- Эх, Горе – Горислав, в кого же ты такой народился? Я ж тебе по детскому носику хвостиком Машки водил, чтобы ты гулил- смеялся. Я ж тебе ночами коленки сбитые, соком подорожника сбрызгивал, что зажили быстрее, а тыыыы. Даже прощай не сказаааал…, - причитал Митрич и пил сладкий мед, да хлебную настойку на пшенице, что перебродила и била в мозг. Это хоть на время, но притупляло боль.
А по утру снова-заново. К основной проблеме прибавлялась еще и головная боль, которую лечил новой порцией настойки пьяной. А в одну из ночей…
Митрич проснулся от крика: «Пожар!!!» Он кинулся на голос, увидел спешащих к Реке людей с пустыми ведрами и бегущих им на встречу с полными. Домовой искал глазами языки пламени, али столбы дыма, но не мог отыскать. И, вдруг, в спину дыхнуло жаром, а земля озарилась заревом, чтобы высветить клочок двора и тень Митрича в этом круге. Он обернулся. КАРАУЛ!