Но росла и училась Абрамцева в школе-интернате при Дармыне, так что Смирнов небезосновательно считал себя для нее человеком не вполне посторонним. Когда час назад, отделавшись ненадолго от Каляева, он спустился к ней в лабораторию, чтобы лично сообщить о смерти мужа - на миг самообладание изменило ей, приоткрыв импульсивное недоверие, сожаление, горечь, но, прежде всего другого - безмерное удивление. Смирнов понимал и разделял это чувство: не в ней одной - во многих, и в нем тоже - до сегодняшнего дня глубоко внутри жила уверенность, что в воздухе Абрамцев способен справиться абсолютно с чем угодно.
"Что же там случилось, Денис?" - Смирнов встретился с Абрамцевой взглядом, но тут же отвернулся, боясь выразить больше, чем следовало бы. Абрамцева держалась спокойно, разве что, была чуть бледнее обычного. К чести своей, она не пыталась казаться убитой горем вдовой: Смирнов знал, что тепло из их с Денисом отношений ушло уже давно. Обычно они друг друга едва замечали. Но по-своему муж оставался ей дорог, она уважала его и сожалела о его гибели. Как и давний товарищ Абрамцева по летной практике на Земле, хороший пилот и хороший парень Слава Давыдов.
А прочее его, полковника Смирнова, не касалось. Даже если оно и было в действительности, это "прочее", в чем Смирнов, зная обоих, сомневался.
Давыдов казался встревоженным и угрюмо морщил лоб - что ему, по характеру человеку пессимистичному и склонному к сомнениям, вообще было свойственно и отпечаталось на его лице сеткой привычных морщин, из-за чего он выглядел старше своего возраста. В действительности, ему только недавно исполнилось тридцать семь - но сейчас можно было бы дать все пятьдесят. Белецкий выглядел еще хуже: на инженере буквально лица не было. Игорь Белецкий восхищался Абрамцевым и был с ним, в каком-то роде, дружен, нередко бывал у Абрамцева в гостях, хотя тот, с высоты полета Иволги, считал кибернетиков кем-то вроде обслуги - но Белецкий таких тонкостей не замечал или не хотел замечать; отношения с людьми он строить не умел - зато в разумных машинах разбирался настолько, насколько, возможно, не разбирался даже его знаменитый учитель и бывший руководитель, академик Володин. Основы проекта достались Белецкому от Володина "в наследство", но Иволгу и предшествовавшего ей Волхва он по праву считал своими детищами, и тут с его стороны крылось большее, нежели обычная конструкторская гордость - он переживал за искина, как за живого человека. В первые годы полетов ранних модификаций Волхва аварии случались нередко, было и несколько смертельных случаев, и каждый раз инженер делался сам не свой - но этот удар перекрыл по силе все прочие. Гибель Абрамцева и беспокойство за Иволгу совершенно выбили инженера из колеи; на него было просто жутко смотреть. Он, вероятно, считал, что сидит в кафетерии, чтобы помочь Валентине справиться с первым шоком, но, как предполагал Смирнов, на самом деле все было наоборот: это Абрамцева и Давыдов вытащили его из лаборатории и отпаивали кофе, чтобы он не надумывал себе лишнего. "Хочешь помочь себе - помоги другому": Валентина Абрамцева была мудрой женщиной.
- Всеволод Яковлевич, - напомнил о себе Давыдов - Разрешите провести эвакуацию на Волхве. Это значительно ускорит дело.
Удивляться его настойчивости не приходилось; если бы Смирнов не велел секретарю отклонять все вызовы, кроме срочных, просьба наверняка последовала бы еще раньше. В отношении некоторых вещей второй испытатель был катастрофически недогадлив.
- Разве Волхв не выведен из эксплуатации из-за ошибок в работе модуля обучения? - немедленно влез Каляев.
- Эксплуатация навигационного искина Волхв приостановлена, - с нажимом сказал Смирнов. - Но при необходимости может быть возобновлена: производство второй Иволги и переоборудование под нее СП-45 было признано нецелесообразным по финансовым соображением, так что система с вертолета не была демонтирована. О чем Вячеславу, как второму испытателю и замкомэску, конечно, известно. - Смирнов сердито взглянул на Давыдова. - Подготовь докладную с обоснованием целесообразности твоей инициативы, Слава, с учетом всех инцидентов и обстоятельств: я рассмотрю.
- Понял. Сделаю. - Летчик наконец-то сел.
- Обе внештатные ситуации с Волхвом, после которых было принято решение о приостановке эксплуатации, произошли в дежурство Абрамцева, - неохотно объяснил для Каляева Смирнов. - У Вячеслава с машиной больше взаимопонимания.
- Взаимопонимания с машиной?! - Брови Каляева поползли вверх.
Белецкий дернулся, собираясь что-то ответить. Смирнов поспешил вмешаться:
- Лучше с ней контакт. Игорь! - рявкнул он на инженера. - Мы идем на стенды, после - в твою лабораторию. Проследи, чтобы там был порядок.
- Д-да, к-конечно. - От стресса инженер начал заикаться сильнее обычного.
Едва не опрокинув чашку себе на колени, он ушел. Абрамцева молча прихлебывала кофе, стараясь не слишком задерживать взгляд на Давыдове.
Обменявшись с летчиком парой незначащих фраз, поспешил уйти, уводя Каляева, и Смирнов.
- Похоже, не все гладко складывалось в личной жизни Дениса Абрамцева.- сказал Каляев, едва они отошли на два десятка шагов. - Он знал?
- Личная жизнь сотрудников базы меня не касается, - отрезал Смирнов.
- И все же: он знал? Или, возможно, мог узнать перед вылетом?
Смирнов резко остановился.
- К чему вы клоните?!
- Я всего лишь пытаюсь разобраться в ситуации, - Каляев поднял руку в примирительном жесте. - В которой пока, говоря вашими же словами, совершенно ничего неясно.
- Ваше право. И все же, просил бы вас быть аккуратней с гипотезами, - раздраженно бросил Смирнов прежде, чем двинуться дальше. Грохот его шагов разносился по всему коридору.
Каляев, пожав плечами, поспешил следом.
Валентина Абрамцева проводила Смирнова и вышагивавшего рядом с ним инспектора взглядом; затем повернулась к Давыдову:
- Весь Дармын уже знает об аварии. Сбор материалов для расследования уже начался. Но мне все еще не верится...
- Мне тоже, - тихо, почти шепотом ответил ей Давыдов.
- Что теперь будет, Слава? С проектом, с нами... со всеми нами здесь.
- Хотел бы я знать. - Он сжал под столом ее пальцы; она ответила на пожатие. - Бедный Дэн. Бедный Игорь. И Смирнов. Каляев этот... Как он тебе?
- Непонятный тип. На безобидного бумагомараку не похож.
- Пожалуй.
- Такому палец в рот не клади - не откусит, так дактилоскопию сделает. - Взгляд Абрамцевой сделался задумчивым. - Потом надо будет разузнать о нем. Наш дядя Сева не промах, но этот Каляев его, если захочет, с потрохами сожрет... Чует мое сердце, гибель Дениса не последняя наша беда. Что-то очень скверное происходит, Слава.
Он кивнул, соглашаясь, и сжал ее руку крепче.
***
Три дня спустя Валентина Абрамцева водила Каляева по планетарному музею.
Пятьдесят лет назад географы совместно с антропологами и техниками поставили первую экспозицию в поврежденном землетрясением ангаре. С тех пор новые поколения сотрудников поддерживали, дополняли и совершенствовали ее. Миниатюрные ландшафты Северного Шатранга издали выглядели почти настоящими: по глиняным руслам рек бежала вода, пластиковые вулканы Великого Хребта выбрасывали пепел и подкрашенный пар, от которого набухали "облака" из синтетической ваты: они ползли по низким балкам вдоль потолка и закрывали собой лампу-"солнце", защищая землю от слишком жесткого излучения: серо-коричневые, угрюмые, плотные.