Однако когда дело дошло до точки, откуда уже не будет возврата, подавляющее большинство генералов и фельдмаршалов отказались действовать, вспомнили о присяге и с одинаковым стыдом продолжали принимать и награды, и оскорбления. При этом чем выше ранг, чем более сильной была склонность к компромиссу, хотя и солдаты, и гражданские лица на Восточном фронте продолжали умирать ежедневно десятками тысяч.
В ноябре Тресков сам побывал в Берлине, где снова встретился с Герделером и генералом Фридрихом Ольбрихтом – главой снабжения армии резерва и одним из основных заговорщиков, работавших вместе с Беком и Остером. На этой встрече снова обсуждали убийство Гитлера, и Ольбрихт попросил восемь недель на то, чтобы согласовать план одновременных действий в Берлине, Вене, Кёльне и Мюнхене, которые должны последовать одновременно со смертью фюрера. Ольбрихт, по словам Шлабрендорфа, был глубоко религиозным человеком и, благодаря вере, убежденным противником нацизма. Он обладал большой властью в армии резерва, расквартированной в Германии. Гизевиус его хорошо знал. Он утверждал, что это преданный человек, но скорее блестящий администратор, чем революционер. Шлабрендорф был связующим звеном между берлинскими заговорщиками и Тресковом на Восточном фронте. Для обеспечения безопасности Сопротивления всеми его членами соблюдалась строжайшая дисциплина. «Беспокойство о том, что гестапо, быть может, нас уже обнаружило и следит за нами, было парализующей тяжестью, сопутствовавшей нам ежедневно и не дававшей нам спокойно спать ночами».
В марте 1943 года Бек перенес тяжелую операцию, а в апреле Остер оказался под подозрением гестапо. С этого времени дневники Хасселя содержат меньше информации о деятельности оппозиционных сил в армии. Имя Трескова, к примеру, в них не упоминается вообще. Хасселя тоже предупредили, что он и Бек, который медленно выздоравливал, под колпаком у гестапо. В результате центр тяжести движения Сопротивления переместился из военной области в гражданскую, если не считать бурной деятельности Герделера. Шлабрендорф вспоминал, что однажды поздно вечером в феврале Ольбрихт поручил ему передать Трескову, что план захвата власти одновременно в Берлине, Кёльне, Мюнхене и Вене готов.
Эту новость Шлабрендорф сообщил Трескову в Смоленске в присутствии Донаньи. После этого Тресков сказал Донаньи, что покушение на жизнь Гитлера будет произведено в ближайшем будущем. Шлабрендорф вспоминал, что по этому поводу была устроена веселая вечеринка.
У Трескова слова не расходились с делом. Шлабрендорф подробно описал, как была предпринята первая попытка покушения на жизнь Гитлера и как она провалилась. Гитлер должен был в марте посетить штаб группировки. В последний момент Клюге не решился на сотрудничество, поэтому Тресков и Шлабрендорф решили действовать самостоятельно. Они запланировали 13 марта подложить в самолет Гитлера бомбу замедленного действия. Бомба, замаскированная под пакет с двумя бутылками бренди, которые Тресков передал в подарок знакомому офицеру в ставке Гитлера, была передана одному из помощников фюрера при входе в самолет. Перед тем как отдать пакет, Шлабрендорф лично привел в действие часовой механизм. Но бомба не взорвалась – не сработал детонатор, и Шлабрендорфу пришлось подвергнуть себя чудовищной опасности – лететь в Растенбург и разыскивать пакет до того, как его доставили адресату, объяснив, что произошла ошибка. Соответствующее сообщение он получил по телефону, когда стало известно, что самолет фюрера благополучно приземлился.
В том же месяце другим офицером из окружения Трескова, полковником фон Герсдорффом, было произведено еще одно покушение. Оно должно было состояться при открытии фюрером выставки в Берлинском военном музее. Герсдорфф был смертником, и должен был, держась как можно ближе к Гитлеру, привести в действие заряды, которые находились в карманах его шинели. Только Гитлер, как это нередко бывало, из соображений безопасности в последний момент изменил планы. Он не пробыл на выставке достаточно долго для того, чтобы сработали часовые механизмы. И Герсдорффу пришлось отказаться от попытки.
Все это было в марте. В апреле Сопротивление лишилось своих лучших людей. Остер едва избежал ареста, когда военная разведка – абвер, где он служил под началом генерала Канариса, начала разваливаться под давлением службы безопасности Гиммлера (Sicherheitsdienst) – СД, – которая являлась внешней разведкой СС и гестапо. Ее руководителем был Вальтер Шелленберг. Остер удалился в Лейпциг, где находился под тщательным надзором гестапо. Другим сотрудникам абвера повезло меньше. Дитрих Бонхёффер, Йозеф Мюллер и Ганс фон Донаньи были арестованы. Тресков немедленно попросил у Клюге отпуск по болезни и поспешил в Берлин. Он желал лично убедиться, что можно сделать, чтобы ликвидировать брешь в рядах членов движения, бывших его главной связью с армией резерва, от которой зависел успех государственного переворота. Он обнаружил, что Ольбрихт уцелел, и они вместе стали подыскивать кандидатуру для замены Остера. Выбор пал на графа Клауса фон Штауффенберга.