Обращаясь к публике с трибуны, вождь напоминает, что сам Кинг в конце концов понял, что борьба методом непротивления злу не дает результата. Оп призывает презирать белых.
— Зачем? — доносится первая реплика из зала.
Вождь оживляется — он рад тому, что завязывается
диалог с публикой. Неважно, что его аргументация, подбираемая на ходу, не всегда будет убедительной. Важно, чтобы был диалог, общий разговор, спор, в ходе которого обязательно рано или поздно родится истина.
— Затем, — отвечает он, — чтобы мы избавились от комплекса неполноценности… В конце концов надо разрешить спор о курице и яйце — что появилось раньше. Так вот, я вам говорю: первыми были пегры, а не белые… А христианство, призывающее всех любить друг друга, — это чистейшее лицемерие. Всех учат по одной Библии, но
равенства черных и белых не было, нет и не будет даже перед самим господом богом!
— Есть ли разница между расизмом и капитализмом? — доносится чей‑то звонкий голос из зала.
— Нет никакой, — отвечает пророк: — Расизм и капитализм — это одно и то же. И против них надо бороться.
Я оглядываюсь по сторонам. В зале быстро накаляется обстановка. Здесь много негров, и они солидарны со своим пророком, забывая, что это театр и что одетый в черную бархатную блузу Дик Вильямс — это всего лишь режиссер и актер, выступающий в спектакле. А впрочем, ведь это не просто пьеса, а пьеса–митипг. Больше того, похоже на то, что это просто митинг!
Некоторые вопросы, так сказать для затравки, задают заранее подготовленные участники представления, но очень быстро в диалог с пророком втягиваются и зрители. Полемика охватывает весь зал. Судя по содержанию и по тону реплик, пророку сочувствуют не все. Часть белой публики настроена враждебно к неграм.
— Почему вы не учитесь? — доносится из глубины зала. — Ведь у вас теперь есть право учиться вместе с белыми.
— Вы говорите о равенстве, — отвечает Вильямс с трибуны, — но это только формальное равенство. Равенства у нас с вами нет.
— Вы толкуете о черной власти. Что это значит? Вы хотите нами командовать?
— Черная власть? Нас в Америке десятки миллионов, и мы вправе быть хозяевами своей судьбы. А белые пусть устраивают свои дела сами, оставив нас в покое.
— Повторите, что вы думаете о Мартине Лютере Кинге?
— Я уже сказал вам, что он проповедовал ненасильственный путь. А Малколм Икс был за насилие. Одиако в ходе борьбы Кинг пришел к выводу, что ненасилия мало, а Малколм Икс убедился, что одним насилием всех проблем не решишь. Но оба были убиты расистами. Вывод сделайте сами…
И так весь вечер.
— Это все? — удивленно спросит иной читатель. — Но при чем тут театр? Не лучше ли было просто–напросто повесить па дверях зала надпись: «Здесь идет митинг»?
Да, от театра тут осталось немного — в сущности, сцепки,
которые разыгрывают актеры до прихода вождя, — проходные, п память о них быстро выветривается, когда в зале начинается острый политический диалог с публикой. Но в том‑то и заключается своеобразие сегодняшней политической обстановки в Америке, что подобные театральные вечера стали не только возможны, но и необходимы. Они отвечают внутренней потребности публики, которая, быть может, еще не созрела до активного, сознательного участия в борьбе с расизмом и реакцией, еще колеблется, раздумывая о том, стоит или не стоит принять участие в митинге протеста или политической демонстрации, но инстинктивно тянется туда, где идет прямой и острый разговор о больных проблемах. Ей хочется разобраться в этих проблемах.
Не случайно пьеса–митинг, родившаяся в негритянском гетто Лос–Анджелеса, пробила себе путь на сцены Сан- Франциско и Нью–Йорка. Представления «Биг тайм бак уайт» — в сущности, акт гражданского мужества таких режиссеров, как Браун и Вильямс, и их друзей. Этот акт продиктован их решимостью активно участвовать в борьбе за ликвидацию расового неравенства в Соединенных Штатах. Но этот акт остался бы бессмысленным, если бы не нашлось сотен и тысяч людей, которые платят свои доллары за театральные билеты, обещающие им не приятное времяпровождение, не развлечение, а участие в политической дискуссии.
Театр священника Аль Кармине
Театр священника? Да, священника. Вы, возможно, уже слыхали, что в наши дни американская, да и не только американская, церковь, стараясь укрепить и сохранить свои позиции, идет на самые удивительные на первый взгляд затеи. Священники, эти ловцы человеческих душ, нынче занимаются весьма разносторонней деятельностью, чтобы заинтересовать и привлечь людей современного мира, который в сущности оставляет очень мало места для религиозиых иллюзий. Попы — капитаны футбольных команд, попы — организаторы массовых гуляний, попы — устроители аукционов, попы — художники и музы