— Все! — с облегчением вздохнул Афанасьев.
— Мальцы! Оттянем их в кусты, — предложил Василий.
Мы сорвались с места и побежали к дороге. Убитых оттащили в кусты.
Сейчас, после истечения стольких лет, размышляя над содеянным и давая трезвую оценку своим действиям, невольно приходишь к мысли: «До чего же мы были молоды и наивны!» Не обеспечив прикрытия, бросились по открытому месту. К счастью, из дзота не заметили нашей возни.
Задача выполнена. Пошли домой. На переправе возле деревни Ножницы догнали группу таких же, как и мы, «охотников» из отряда имени К. Е. Ворошилова Кирилла Божьяволю, Александра Баранова, Василия Краснова, Татьяну Савостьянову, Марию Лазаренко.
— Как дела, соседи? — поинтересовался Василий Петраченко.
В ответ Кирилл Божьяволя, круглолицый крепыш, отличавшийся находчивостью и беспредельной храбростью в боях, молча поднял вверх большой палец.
Дальше шли вместе, делясь впечатлениями дня.
Вот и лагерь. На полянке — многолюдье. Стоял разноголосый говор и смех.
— Никак соль делят? Как бы не прозевать, — заволновался Владимир Афанасьев, незаменимый в делах добывания пропитания парень.
Протиснувшись сквозь толпу любопытных, на доске объявлений я увидел свежий боевой листок: цветными карандашами разрисованы разбегавшиеся от огня партизанских «охотников» гитлеровцы. О делах отличившихся в отряде узнавали очень быстро. Каждое событие своевременно отражалось в боевом листке-«молнии», в информации командира и комиссара отряда. Надо ли говорить, как поднимало все это настроение партизан!
День прошел успешно, потерь у нас нет, настроение у ребят хорошее. Родился новый метод борьбы — свободная «охота» на гитлеровцев. Мы долго не расходились, обсуждали содеянное, высказывали свои предложения, задумки.
Солнце скрылось за лесом. После ужина и поверки шум и дневная суета улеглись. Притомившихся за день партизан свалил сон. Только часовые бодрствовали.
На следующий день — снова в поход, на «охоту». Нетрудно предположить, что творилось в стане противника, и состояние вражеских солдат и офицеров. Действия партизанских «охотников» серьезно встревожили гитлеровцев, поселили в них ежеминутный страх за свои жизни, заставили принять ряд мер по укреплению гарнизонов и охране путей сообщения. Между гарнизонами они теперь передвигались с утроенной опаской и оглядкой, боясь треска сучка в лесу, внезапного выстрела, взрыва гранаты.
Гитлеровцы злобствовали, обвиняя партизан во всех смертных грехах, будто они не признают правил войны, воюют нечестно, применяют не те методы борьбы.
— Отсохли бы языки у тех фашистов, которые смеют оскорблять наше правое дело! — возмущались партизаны Бронислав Усвайский, Павел Баранов, Дмитрий Амосов.
Весна и начало лета сорок третьего во всех отношениях были трудными. В довершение ко всем бедам добавилась еще одна — кончилась соль. Появились признаки цинги: расшатывались зубы, кровоточили десны, партизан одолевала сонливость. От пресного мяса все отворачивались. Врачи бригады М. А. Попов, Е. А. Алесин, X. Д. Гинзбург забили тревогу. В отрядах медики прилагали все усилия, чтобы не допустить распространения цинги. Варили отвар из хвои, заставляли полоскать рот раствором купороса. Щепотка соли считалась на вес золота.
Оставались безрезультатными набеги, совершаемые на вражеские обозы. Соли в них не находили. О наших трудностях, несомненно, знали гитлеровцы в гарнизонах. Чтобы еще больше досадить нам, запретили жителям торговлю солью на рынках. В штабе бригады напряженно думали над тем, как спасти людей.
Участливо отнеслись к нашим страданиям латышские партизаны. Они дали дельный совет: потрясти в Латвии фашистские поместья. Предложили свою помощь.
— Соль у айзсаргов[2] найдется, — заверил начальник разведки бригады Александр Гром. — Эти предатели здорово нажились, когда вместе с эсэсовцами грабили и убивали жителей Освейского и Россонского районов, применяя тактику «выжженной земли».
В начале июня 1943 года командование 2-го батальона приняло решение направить в Латвию группу партизан для проведения операции, получившей в кругу партизан название «Соль». Принимая это решение, командование отчетливо представляло себе насколько труден и опасен этот рейд. Но другого выхода не было. Группу возглавил командир отряда Николаи Васильевич Комаров. Он вступил в эту должность в конце февраля 1943 года, после убытия С. М. Якушева на Большую землю для излечения. Комарову было 37 лет, плотного телосложения, ходил в артиллерийской фуражке, слегка надвинутой на прямой лоб. К нам пришел с должности командира диверсионной группы. Природная смекалка, отвага, решительность позволили ему успешно командовать отрядом.