— Как много огней, — услышал я ее голос. — На воде. И на другой стороне. Боже, сколько огней! И какой замечательный отель.
— Вам нравится?
— Да, очень. Ваше здоровье, Вальтер.
— Ваше здоровье, Ирина! — Вернувшись из спальни, я подошел к ней и положил руку на ее плечо. Так мы стояли вместе и всматривались в картину ночи с ее россыпями огней и капель дождя, которые тоже походили на искрящийся звездопад.
— Это мой первый немецкий отель, — сказала Ирина. — Нет, неправильно. Второй.
— А какой же был первый? — спросил я и выпил.
Она тоже пригубила.
— Ах, я была у пионеров, лет десять назад. Мы ездили в Восточный Берлин. И вот тогда я попала в немецкий отель. Но он был ужасный… убогий, холодный и грязный… полуразвалина.
— Как же он назывался?
— Отель «Адлон», — сказала она.
Я рассмеялся.
— Когда-то это был самый знаменитый отель Германии!
— Вы смеетесь надо мной.
— Нет, ни в коем случае. Клянусь! «Адлон» был… — Я не договорил, потому что музыка на радио поменялась. Томно, медленно и печально полились звуки «Хоровода».
— Черт бы их побрал! Я же специально просил… — Я ринулся к радио, чтобы выключить его. Ирина схватила меня за рукав.
— Не надо, — прошептала она.
— Что не надо?
— Не надо выключать. — Ее глаза опять сверкнули. — Я звонила в бар и попросила, чтобы бармен поставил эту песню. Я хочу ее слушать. Да, хочу! Мне уже все равно. Абсолютно все равно, видите? — Ирина засмеялась: — Это снова моя песня, красивая песня, которая мне так нравится. Это же не могло продолжаться вечно.
Я задумчиво посмотрел на нее.
— Это действительно правда?
Она кивнула, отставила в сторону свой стакан, потом взяла мой и поставила рядом.
— Не хотите ли потанцевать со мной? — тихо спросила Ирина.
Я обнял ее. Наши тела вновь прильнули друг к другу, Ирина положила голову мне на плечо, наши щеки соприкоснулись, и мы медленно начали двигаться в такт нежной музыке. Мы танцевали в просторном салоне, а Ирина шепотом напевала слова песни: «Кружитесь, кружитесь со мной в хороводе… Я вас научу, танцуйте со мной… Я покажу вам любовь в хороводе… любовь вдвоем и любовь втроем…» Она замолкла и крепче прижалась ко мне. Я поцеловал ее в щеку. Она улыбнулась. И так мы танцевали дальше, медленно, очень медленно под меланхолическую музыку, по огромным дорогим коврам салона, в полном молчании. Повернувшись в очередной раз, я обомлел и резко выпустил Ирину из рук.
— Вы? — не верил я своим глазам. — А как вы сюда попали?
— Через дверь, — ответила фройляйн Луиза. — Она была открыта.
Вот проклятие! Я забыл запереть ее за Жюлем! И вот перед нами стояла фройляйн, в старом, мокром черном пальто, нелепой шляпке на седых волосах, с большой сумкой в руках и страшно взволнованная. Фройляйн Луиза Готтшальк собственной персоной. От подошв ее изношенных бот на светлом велюре остались следы.
3
Фройляйн Луиза нажала на кнопку звонка возле двери, латунная табличка на которой возвещала, что тут проживает Михельсен. Она уже потеряла всякую надежду, поскольку делала это в течение десяти минут, снова и снова. Никто не открывал. Похоже, никого не было в квартире, а если кто-нибудь там и был, то он не хотел открывать. Фройляйн Луиза совсем пала духом. Беспокойство овладело ею еще в такси, которое привезло ее сюда, на Эппердорфер Баум, из полицейского участка. «Ни на один шаг не продвинулась я вперед, — размышляла фройляйн Луиза. — И по-прежнему не знаю, кто же убил маленького Карела. Вся эта история становится все запутаннее. Что дурного сделала я, что у меня ничего не получается? Может, я согрешила, и поэтому мои друзья вводят меня в заблуждение? Слепой юноша-пианист, слуга-украинец в отеле, чех — каковы в действительности их планы? Почему я не понимаю их? Я всего лишь бедное земное существо. Пока еще я всего лишь бедное земное существо, но ведь я хотела сделать только лучше! Только лучше! И вот что получилось. Почему мне все время попадаются не те? То врач в поезде, которого я приняла за моего умершего свидетеля Иеговы, то штандартенфюрер, который тоже оказался не моим другом. Какой смысл может быть в том, что мои друзья так мало помогают мне? Может, я совершила ошибки? А может, злые силы вмешались и добились того, что я лишена теперь поддержки своих друзей?»