— Да, — ответила Ирина.
— Рост примерно метр восемьдесят?
— Да!
— Короткие светлые волосы. Очень коротко пострижены? Можно сказать, по-армейски?
— Да! Да! Да! — Ирина вскочила.
— Продолговатое лицо, выглядит очень крепким, смуглая кожа и шрам на подбородке?
— Это он! — вне себя закричала Ирина. — Это он, да! Это Ян Билка!
— Имени его мы не знаем, — сказал портье.
— Как это? Если он жил у Михельсена как квартирант или даже как гость, он должен был зарегистрироваться в полиции, — заявил я.
— Да, — подтвердил Кубицкий и закусил нижнюю губу.
— Так что же, Михельсен не давал вам никакого заявления на регистрацию?
— Нет, — ответил Кубицкий.
— И вы его не потребовали?
— Нет. Он мне сказал, что сам зарегистрировал своего друга в полиции.
— И вы с этим согласились?
— Да, — сказал Кубицкий и опустил голову.
— Он боялся, — объяснил Гарно. — После всего, что уже произошло там, наверху, у Михельсена… и потом ему же сказали, чтобы он не лез в дела Михельсена.
— Ну, хорошо, — сказал я. И, обращаясь к Гарно: — Вы тоже знали мужчину, соответствующего этому описанию, который жил у Михельсена?
— Да, конечно. Я видел этого мужчину пару раз. Хотя он большей частью сидел в квартире Михельсена, — ответил Гарно.
— Так он там все-таки жил! — воскликнула Ирина.
— Конечно. Мы же это все время и говорим!
— С какого времени? — спросил я.
— С конца августа, — ответил портье. — Но только, я вас умоляю, не выдавайте, что узнали это от меня!
— Значит, слуга лгал.
— Разумеется. Этот господин… Как, вы говорите, его фамилия?
— Билка, — сказала Ирина и сжала руки. — Ян Билка!
— Этот господин Ян Билка жил у господина Михельсена с августа до сегодняшнего дня. Вместе они и покинули дом.
— Они… — Ирина не смогла договорить.
— Садитесь, — сказал я и силой усадил ее рядом с собой.
— Да, вместе покинули дом, — подтвердил Гарно. — Господин Кубицкий видел это, и я тоже это видел.
— Когда это было? — спросил я быстро. — До того, как машина сбила человека?
— После того, — ответил Гарно. Он снова начал дышать тяжелее и поднял баллончик с аэрозолем. Мы смотрели на него с беспокойством. Он покачал головой и улыбнулся. — Уже прошло. Действительно противно при этой погоде… После того, господин Роланд.
— Через сколько после того?
— О, через какое-то время, — сказал Гарно. — Там же еще сначала была полиция, так ведь?
— Они вышли из дома ровно в двадцать часов и четыре минуты, — сказал Кубицкий. — Я посмотрел на часы. — Он провел платком по лбу, вытирая выступивший от страха пот. — Тут подъехали три машины. И потом этот господин Михельсен и этот господин Ян Билка спустились на лифте. Оба с чемоданами, Михельсен с одним, Билка с двумя. Сели в среднюю машину. Людей на улице было мало, и я мог все хорошо видеть.
— Я тоже, — продолжил Гарно. — Вон из того окна. В машинах сидели мужчины.
— Сколько? — спросил я.
— Всех вместе девять, — ответил Гарно. — Они вышли из машин и стояли на улице, здесь и на другой стороне. Руки в карманах. Выглядело так, как будто они обеспечивали безопасность.
— Вы можете узнать этих мужчин?
— Нет. Просто мужчины. Пальто и шляпы. Все были в шляпах, — ответил Гарно. — Михельсен и этот господин Билка сели в среднюю машину, в черную. Она была довольно большая, похожа на легковой фургон. Полностью закрытая. Мне показалось, что там что-то нечисто, и я на всякий случай записал номер. — Он взял со столика клочок бумаги. — Вот, пожалуйста.
Я взял бумажку. Номер был такой: HH-DX 982.
— Это, конечно, правильный номер? — спросил я.
— Абсолютно точный. Машина стояла как раз под фонарем. Остальные машины стояли дальше, в тени. Когда оба мужчины сели, все три машины очень быстро уехали. Мужчины, которые приезжали, бросились к машинам и уехали вместе с ними.
— А слуга?
— Он по понедельникам после обеда действительно свободен, — сказал портье. — Повариха и уборщица тоже. И слуга действительно вернулся домой только поздно ночью. — Он стукнул себя по лбу. — Мы совсем забыли, господин Гарно! А эта молодая дама!
— Конечно, как глупо, — сказал торговец антиквариатом. — Михельсен и господин Билка приехали с этой молодой дамой.