— Он, наверное, там закрылся, — сказала Иви. — Вместе с девочкой. Он с самого начала только об этом и мечтал: использовать ее как прикрытие.
Доктор Перфитт начал колотить в дверь кулаком.
— Откройте, мистер Адама!.. Это я, доктор Перфитт! Не вставайте с постели и не делайте резких движений! У вас может начаться кровотечение, а здесь нет никаких коагулянтов! Вы рискуете жизнью!
— … изнью… ю!.. — передразнило его эхо.
— Мистер Адама! Вы меня слышите?
— …ы-ышите? — повторило эхо.
— Они вылезли через балкон, — сказала Иви. — Через час в ландах сядет вертолет. Люк должен отвести девочку в условленное место. Как только они поднимутся в воздух, проблем никаких! Он отправит ее в рай вслед за прочими детьми, самым длинным путем. С заходом на землю.
Аделия плакала, сидя на ящике с дровами. Некоторые утверждают, будто можно состариться внезапно, для этого достаточно одного дня, одного часа, одной минуты. Аделия, сидя на своем дровяном ящике, превратилась в старуху.
— Позвоните ко мне домой, пожалуйста, — попросил доктор Перфитт, в последний раз толкнувшись в дверь. — Передайте Джону, что ему придется меня заменить. Скажите, я вернусь поздно.
— Вы с ума сошли! — закричала Иви. — Вы хотите, чтобы вас убили?
Но Дон Кихот-Перфитт был уже далеко.
После его ухода Аделия и Иви, равно охваченные чувством одиночества, снова упали в объятия друг друга.
— Я… Мне надо было бы приревновать к вам! — рыдая, призналась Аделия. — Он дал вам то, в чем отказал мне, вы получили все, чего я лишена.
— Я получила? — удивилась Иви.
— Я люблю его, а вы его ненавидите. Вы ведь ненавидите его, правда? — повторяла Аделия, с трудом скрывая тайную надежду.
— Уж это точно! — согласилась Иви. — С самой нашей первой ночи. Его и всех остальных. Всю шайку.
— Я уже некоторое время вот о чем думаю, — сказала Аделия. — Это… Это не вы их убили?
Иви чуть не задохнулась от удивления.
— Я? Конечно, нет! У меня смелости не хватило бы. Я как раз думала, не вы ли это сделали.
— Я бы тоже с этим не справилась, — ответила Аделия. — И я… Я все время надеялась, что помогу Джо исправиться.
Как ни склонны ко лжи представительницы прекрасного пола, но сейчас каждая инстинктивно понимала, что другая говорит правду.
Аделия смахнула последнюю слезинку.
— И все же, если допустить, что убийца все время был среди нас, любой логически мыслящий человек сумел бы нам доказать, что эти убийства могли совершить только вы, я или… девочка. Вы же не заподозрите ее в том, что она…
— Кто знает? — отозвалась Иви. — Она уже вполне женщина.
XVII
Минус шесть
Уже рассветало, когда в полицейский участок Грин Хиллз вошел раненный в плечо человек, ведя за руку девочку в мятом и порванном платье.
Дежурным констеблем в тот день оказался сержант Макферсон.
— Позвоните сэру Сент-Мору, — сказал раненый. — Уайтхолл 1212. Скажите ему, что шестеро, которых надо было убить, мертвы. Скажите ему, что Памела хочет игрушечный набор гангстера. И… Дайте мне виски. Настоящего.
Констебль Макферсон расплылся в улыбке до ушей.
— Я поставил бутылку в холодильник… в самом начале. За ваше здоровье, мистер Джоббинс-Саммерли! И примите мои поздравления!
XVIII
Фокусник
Сэр Джон Сент-Мор рассеянно покрывал изображениями рыбы-пилы очередную зеленоватую промокашку. (При одном только взгляде на его бювар миссис Финч, в чьи обязанности входило поддержание порядка на его рабочем столе, — в том числе, ей полагалось и менять промокашки, — сразу понимала, что у сэра Джона был особенно напряженный день.)
— Нет, так уж, видно, суждено, дорогой мой, что вы никогда не перестанете меня удивлять! — горестно вздохнул он, потому что больше всего на свете сам любил удивлять других. — Эти люди понятия не имели о том, какая миссия вам поручена, что существенно облегчало вашу задачу. Признаюсь, мне в жизни бы не пришло в голову послать им письмо с известием о том, что их выследили, что нам известно, где они прячутся, и что мы послали аутсайдера — в данном случае, вас — с тем, чтобы без лишнего шума их перестрелять!
Джоббинс-Саммерли, он же мистер Венс, пускал парные колечки дыма:
— Я терпеть не могу стрелять первым, сэр Джон. Больше всего я боялся, как бы Люку Адама и его шайке не взбрело в голову внезапно сорваться с места и перебраться из «Сладостного Отдыха» куда-нибудь еще. Возможно, нам не удалось бы отыскать их новое убежище. Выдав себя за некоего Неизвестного, желающего урвать свой кусок пирога, и пообещав им, что Скотланд-Ярд ничего не будет предпринимать против них, пока они хорошо обращаются с девочкой, я одновременно отбил у них охоту куда-нибудь перемещаться и обижать Памелу. Короче говоря, письмо, переданное через Майка Эммотта, отвечало моей склонности к риску и вместе с тем успокаивало совесть.