Читая сегодняшнее евангельское чтение, мы видим, как развиваются эти страшные события. Но, вместе с тем, мы должны эти события соотносить с собственной жизнью. Где мы в этих событиях? Вернее, кто мы? Может быть мы, подобно многим иудеям, разочарованы в бездействии Христовом? Или мы как Пилат, умывая руки, говорим: «ну мы здесь уж точно ни при чем»? А может быть мы как апостол Иоанн с душевной болью, превозмогая страх, следуем за Христом в самую глубину всего этого ужаса? Кто мы в этих событиях? Где стоит каждый из нас по отношению ко Христу? Пусть Господь поможет каждому из нас встать перед судом собственной совести и сегодняшнего Евангелия. Аминь.
ВОСКРЕШЕНИЕ ЛАЗАРЯ
(Евангелие от Иоанна 11:1–45)
В одном из ветхозаветных апокрифов есть следующие слова? «Лучше было бы нам вовсе не быть, нежели жить и страдать, не зная почему… Что пользы людям — в настоящем веке жить в печали, а по смерти ожидать наказания?.. Что с того, что нам дано нетленное обетование, если мы брошены здесь в несчастии?» (3–я Ездры 4:12, 7:47). Наверное, подобные мысли были и у сестер Лазаря — Марфы и Марии, когда они потеряли своего брата. Христос приходит к ним, спустя несколько дней после смерти Лазаря, и сталкивается с горьким упреком и Марфы, и Марии: «если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» (Ин. 11:21,32). И когда Спаситель начинает говорить им о воскресении, они в глубине своих сердец наверняка произносят слова, подобные апокрифическим: «Что с того, что нам дано нетленное обетование, если здесь мы брошены в несчастии? Что нам это знание о воскресении в будущем, когда в настоящем мы потеряли родного человека? И причем, Ты, Господь, сделал все, чтобы прийти позже. А сейчас, когда уже все кончено, Ты говоришь о будущем и не видишь настоящего. А настоящее — это смерть вот этого человека. Короче говоря, извини, Господь, но сейчас Твои слова о воскресении неуместны». Приход Господа в Вифанию оказался для них некстати…
В своей жизни мы не раз сталкивались с ситуацией, когда наши усилия, наши чувства, наши эмоции, наши добрые слова оказывались некстати. Родители возвращаются домой, ребенок кидается им на шею. Ребенок в этот момент полон любви и радости, он готов отдать себя без остатка. Но родители проходят мимо этого внимания с усталым видом. Оказывается, что любовь и радость ребенка сейчас некстати. Не потому, что родители не любят своего ребенка, а потому, что их мысли, их чувства, их желания не пересекаются с чувствами ребенка. Родителям бы отдохнуть, поесть и добраться до постели. В наших отношениях с Господом происходит нечто подобное. Он всегда оказывается почему–то некстати в нашей жизни. С нашей точки зрения, Господь всегда опаздывает. Мы Его просили помочь, а Он молчал. А когда уже, как нам кажется, не надо помощи — Он дает просимое. Он делает не то, о чем Его просят. Он вмешивается в нашу жизнь и забирает то, с чем мы не хотели бы расставаться. Сейчас модным стало высказывание: «в современной семье один любит, другой позволяет, чтобы его любили». Так вот, в наших отношениях с Богом присутствует нечто подобное. Только Господь нас всегда любит, а мы даже не всегда позволяем Ему любить себя…
И вот, Мария и Марфа упрекают Христа за опоздание. А Спаситель пытается им сказать что–то важное: «Разве не Сам Бог пришел к вам? Разве Я не начало всякой жизни? Ты, Марфа, веруешь, что будет воскресение в последний день, а Жизнь Вечную не замечаешь рядом с собою. Ты говоришь, что все возможно Богу, и Богу говоришь, что уже ничего нельзя поделать». Спаситель пробивается к ним через толщу человеческого горя и говорит: «Я есть воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; И всякий верующий в меня не умрет вовек» (Ин. 11:25–26). И Марфа отвечает Христу: «Я верую, что Ты Христос Сын Божий, грядущий в мир» (Ин. 11:27). А через некоторое время эта же Марфа первая останавливает Христа у гроба и говорит: «уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе» (Ин. 11:39). Не пытайся Христос, уже ничего не поделаешь. Вера — верой, а тело уже разлагается…