Мне хотелось бы рассказать о человеке необычайно высоких моральных качеств. Когда я вижу где-нибудь изображения рыцарей в доспехах, то всегда вспоминаю Фермиана. Как я узнала позже, он происходил из рода графов де Фермиан. Де Фермиан — это старинный итальянский род. Мой друг был родом из старинного города Таормины, который находился на восточном побережье Сицилии. Фермиан был похож на австрийца: высокий, сухощавый, с утонченными чертами лица и очень белой кожей. В нем было какое-то старинное благородство. Фермиан был прекрасно воспитан и галантен, в нем чувствовалась культура древнего рода. Мы познакомились у Рейнхардта в Венеции, и Фермиан стал за мной ухаживать. У него не было семьи, он был художником. Но я думаю, что существовал он на средства, полученные по наследству, поскольку жил слишком роскошно для художника. У него был дом в Венеции, куда он всегда нас приглашал. Но при этом в нем был какой-то аскетизм и что-то монашеское. Фермиан относился ко мне с необычайным трепетом и лелеял меня, как хрустальную вазу. Вскоре я уехала к тете в Ниццу, но забыла дать ему свой адрес. И вот однажды ранней весной он приехал в Ниццу и сам разыскал меня. Это было на Пасху, и тетя стала угощать его творожной пасхой и куличом. Пасху тетя делала сама, а кулич принесли гости. Мы рассказывали Фермиану об этом празднике и его традициях. Тогда произошел неприятный эпизод — он сильно подавился куличом, и мы долго хлопали его по спине и приводили в чувства. Однако этот эпизод не стал преградой для нашего общения, и он стал приглашать меня на прогулки и в гости. У нас оказалась масса общих знакомых, например, музыкант Саша Вотиченко, который играл на тимпане. На тимпане традиционно играют венгры и цыгане, а Саша играл на нем классику: Баха, Глинку, Куперена. По средам мы посещали его музыкальные вечера, где бывали известные музыканты. Рубинштейн бесподобно играл на рояле. У Саши был аккомпаниатор Роже Галлэн, ученик Ванды Ландовской. Кроме этого, у Саши была очаровательная жена, американка Долли, и замечательный сын Тарас.
Во время одного из приездов Фермиана в Ниццу у него в гостях я познакомилась с претендентом на испанский престол — Доном Хайме Бурбоном. Ему было около пятидесяти, он был очень воспитанный и спокойный и рассказывал о своем роде Бурбонов и теперешнем испанском монархе Альфонсе XIII, который не имел права находиться на престоле.
Когда я уезжала второй раз с Кислингом из России, знакомая дала мне адрес своей кузины Маруси, которая жила в Ницце, и попросила передать ей письмо. Однажды я отправилась к ней в гости. Она была замужем за французом и жила в холодном буржуазном окружении. В их доме были закрыты жалюзи, чтобы солнце не проникало в комнаты и не портило мебель и текстиль. У Маруси был сын лет пяти. Вопреки привычкам своего мужа, Маруся иногда открывала окна. Она была очень веселая и милая. Прочитав письмо, Маруся загрустила, так как из него узнала, что ее сестры живут очень бедно, а она ничем не может им помочь — в те времена нельзя было отправлять посылки в СССР. Мы с Марусей очень сблизились. Ее муж был, кажется, коммивояжером и часто находился в разъездах. Когда он приезжал, начинались проблемы, поскольку он приставал ко мне. Но Маруся просила меня не обращать на это внимания и говорила, что он так вел себя со всеми ее подругами. Однако мне было неприятно, и мы старались видеться в его отсутствие. У Маруси была старшая сестра, княгиня Вера Волконская, которая была разведена со своим мужем. Она была больна туберкулезом. Вера привлекала мужчин и имела массу поклонников. Двое из них, испанец и русский, предлагали ей выйти замуж. Она говорила, что не может определиться, а в это время умело использовала их.
Иногда я ездила в Париж на свои скромные средства. Я жила с компанией молодых знакомых на Монпарнасе и ходила в кафе, описанные такими знаменитостями, как Хемингуэй: «Ротонда», «Дё Маго» и другие. Я также общалась с членами балетных трупп. В Париже я редко могла пробыть дольше двух недель из-за стесненности в средствах и вынуждена была возвращаться в Ниццу.