Вскоре Ленина вновь арестовали. Его опять посадили в тюрьму, но он сумел наладить связь с товарищами, которые остались на свободе. Товарищи присылали Ленину книги. Владимир Ильич писал свои письма в книгах между строк молоком. Молоко высыхало, и ничего не было видно. Тюремщики просматривали книги и спокойно возвращали их товарищам Ленина. Те нагревали бумагу, и всё написанное отчётливо выступало. Писал Ленин украдкой, так, чтобы тюремщики не заметили. Молоко он наливал в маленькие чернильницы, слепленные из хлеба. Если слышались шаги стражи, Владимир Ильич проглатывал и «чернильницу» и «чернила». Ленина долго держали в тюрьме, потом сослали на три года в Сибирь, в село Шушенское. Но и в далёкой Сибири Ленин продолжал революционную работу.
После ссылки Ленину пришлось уехать за границу. Оттуда он продолжал руководить борьбой трудящихся России против царя и капиталистов.
Ленин считал, что трудящиеся смогут победить лишь тогда, когда они объединятся и выступят дружно, общими силами. Но с чего же начать?
Прежде всего, считал Ленин, нужно было объединить в одну крепкую организацию самых передовых, революционно настроенных рабочих — создать революционную рабочую партию. Партия должна сплотить всех трудящихся и повести их за собой на борьбу против угнетателей.
Ленин создал такую партию. Это была партия большевиков. Позднее большевиков стали называть также коммунистами. Коммунисты и большевики — это одно и то же.
Кровавое воскресенье
ень праздничный, воскресный, 9-ое января. 1905 год. Людно на улицах Петербурга. С городских окраин к центру идёт народ. Это идут рабочие. Идут с семьями, с детьми, со стариками. Идут к Зимнему дворцу. К царю.
Измучились рабочие. Решили у царя искать защиты. Верят ещё многие рабочие в доброго царя. Встретит их царь-батюшка, выслушает, защитит и поможет.
— Не ходите, — предупреждают рабочих большевики. — Царь не защитник ваш. Царь — ваш враг.
Не верят в это пока рабочие.
Вместе с отцом, матерью и бабкой Марфой шагает к Зимнему дворцу и маленькая Алёнка. Хрусть-хрусть под ногами снег. В новом нарядном платочке Алёнка. Платочек светленький, в крапинку. И у матери новый платок — жёлтый, а по жёлтому — красное, а рядом с красным — зелёное. Красивый платок у матери.
Все сегодня нарядные. И незнакомый Алёнке дед, что шагает слева. И даже бывалый солдат, что шагает справа. Одна нога у солдата деревянная. Нет-нет — посмотрит Алёнка на эту ногу.
Люди идут торжественно. Медленно. Несут иконы, портреты царя. Бабка Марфа тоже несёт икону.
— Царь — благодетель. Царь — наш заступник, — произносит бабка.
— Царь — батюшка, — поправляет Алёнка.
— Ух ты моя ненаглядная! — отзывается бабка. — Правильно — батюшка. Отец он, считай, народу.
Люди подошли к Дворцовой площади. Вот и Зимний дворец. Вытягивают люди шеи. Смотрят.
— Где царь? Где царь?
Однако царя не видно. Около Зимнего дворца выстроены солдаты. «Что такое?» — дивятся рабочие.
Рядом с солдатами стоят офицеры. Подали они команду. Вскинули солдаты ружья.
— Неужто начнут стрелять? — прошептал кто-то.
На минуту всё замерло. И вдруг в морозной тишине грянул залп. Один, второй, третий…
Люди шарахнулись.
Алёнка от страха закрыла глаза. Когда девочка глянула вновь, на площади первой она увидела бабку Марфу. Бабка стояла на коленях, тянула вперёд к солдатам икону.
— Ироды! — кричала бабка. — Остановитесь! Сыночки!
Новый последовал залп.
И тут случилось самое страшное. Рухнула на снег Алёнкина мать. Закусила Алёнка кулачок, опустилась возле матери.
— Мамка! — кричит. — Мамка!
Не шевелится Алёнкина мать. Не откликается. Мертва. А рядом лежат другие: старик, что шагал от Алёнки слева, солдат-инвалид, что шагал от Алёнки справа. Упал подбородком в снег, протянул свою деревянную ногу.
— Мамка! — кричит Алёнка. — Мамка!
В этот день было убито свыше тысячи рабочих. Кровавым воскресеньем называли 9-ое января в народе.
Броненосец Потёмкин
яжела жизнь у крестьян. Тяжела у рабочих. Не легче она у солдат. Не легче она у матросов.
Сварили матросам на броненосце «Потёмкин» борщ, разлили по мискам, подали к столу. Глянули матросы в миски, а в них — черви. Мясо оказалось протухшим, несвежим.