– А вы туда по этому делу идете? – В голосе Кости теперь звучала профессиональная ревность. – Вы тоже вышли на этот адрес в связи с нашим покойником? Как?
– Нет, я иду туда по совсем другому делу, – успокоил его Зубов. – Точнее, это вообще не дело. Просто старый приятель попросил об одолжении. Мне нужно там переговорить с одним человеком.
– А вдруг он нашего покойника знает?
– Вряд ли, – покачал головой Зубов. – Мой визави – в прошлом оперный певец и весьма небедный человек, владеющий ценными живописными полотнами. К нему такая голытьба ходить в гости не может.
– Ну, может – не может, это бабушка надвое сказала, – разумно возразил Костя. – У нашего оборванца откуда-то взялся «Макаллан» стоимостью в среднемесячную зарплату… И взять он его мог только у кого-то состоятельного. Оперный певец вполне подходит.
– Думаю, что этот певец – не единственный состоятельный человек в доме. Но я обещаю, что буду держать ухо востро. И если что-то выясню, сразу тебе позвоню. А пока иди к Никодимову. Кстати, ему о моем визите в дом на Бойцова говорить не обязательно. Это дело частное. Никодимову без надобности.
Ровно в девятнадцать часов Алексей Зубов стоял перед старинной, еще двухстворчатой дверью в нужную ему квартиру на четвертом этаже. Повторив в уме обговоренную с Дорошиным легенду, он нажал на кнопку звонка и прислушался к раздавшейся внутри мелодичной трели.
Затем послышались шаги, быстрые и какие-то легкие, что ли. По крайней мере, они вряд ли могли принадлежать шестидесятишестилетнему хозяину квартиры. Дверь распахнулась, и Зубов поздравил себя с тем, что не ошибся. На пороге стояло юное создание с небольшим колечком в носу и сотней косичек, собранных в высокий хвост на макушке. Девушка.
– Здравствуйте, – провозгласило создание, – вы к дяде Саве?
– Я к Савелию Игнатьевичу Волкову, – откашлявшись, сообщил Зубов. – Мы с ним договаривались о встрече.
– Да? – Девушка, казалось, удивилась. – Тогда проходите, пожалуйста. Дяди Савы нет дома. Но если вы говорите, что он назначил вам встречу, значит, он вот-вот придет. Дядя Сава ужасно пунктуальный.
Немного подумав, Зубов шагнул через порог. То, что хозяина квартиры нет дома, еще и лучше. Будет время немного осмотреться.
Прихожая оказалась длинным, уходящим вглубь квартиры коридором, не выглядевшим тесным благодаря высоким потолкам и светлым с тиснением обоям. Ремонт здесь был не совсем свежим, но сделанным относительно недавно, не больше пяти лет назад, и весьма дорогим.
На стенах Зубов увидел развешанные картины, а на тумбочке, отделявшей зону собственно прихожей от той части коридора, что вела в комнаты, стояла красивая и видно, что очень дорогая ваза. Да, господин Волков явно не бедствовал.
– Снимайте обувь и проходите, – скомандовала девица. – Вам куда удобнее? На кухню или в гостиную?
– А вам?
– Да мне без разницы. – Девица с колечком в носу независимо повела плечиком. – Если на кухню, то могу вам чаю предложить.
Вообще-то, Зубов предпочел бы оказаться в гостиной. Вдруг нужный ему Малевич висит там и можно будет осмотреть его в отсутствие хозяина.
– Я не хочу чаю, – сказал он. – А вы пейте на здоровье. Давайте я в гостиной подожду.
Девица, одетая в джинсы, такие широченные, что под ними легко можно спрятать что угодно, например небольшого размера арбуз, провела Алексея в гостиную и ушла, плавно покачивая бедрами. Оставшись один, он с интересом стал оглядываться по сторонам. Комната, в которой он находился, выглядела богато и очень представительно. Главным ее акцентом был рояль, не пианино, а именно рояль, стоящий у окна. Зубов никогда не видел в квартире рояля.
Все стены комнаты увешаны картинами. Зубов подошел поближе. В живописи он, конечно, ничего не понимал, но на Айвазовского и Шишкина это, прямо скажем, не похоже. И на Малевича тоже. Интересно, и где Волков держит то самое полотно, которое собирается продать? Не в кладовке же.
В дальнем от окна углу стоял большой, довольно удобный диван, а рядом кресло, кожаное, тоже с виду очень комфортное. Не зная, что делать дальше, он уселся в него, продолжая оглядываться по сторонам. Так прошло минут десять. И сколько еще ждать? Не очень-то это похоже на пунктуальность, о которой говорила девица.
Как будто услышав его мысли, она снова появилась на пороге – нахмуренная.