Врать этот старик умел на славу. Глаза его при этом блестели, руки были в непрерывном движении, вся шаровидная фигура его была само добродушие. Он заседал каждый вечер в одном трактире близ гавани, угощая своих слушателей невероятными историями.
– Клянусь вам, – говорил, старик, – на островах Южного моря люди живут по-царски. Самый последний бездельник может разыгрывать лорда, – стоит поднять руку, и сотни рабов повинуются по первому знаку. Туземцы каждого белого считают за бога.
– Но они стараются убить его, – сказал кто-то.
– Бредни! Больше ничего, что бредни! Самые знатные вожди ползают перед вами на четвереньках и повторяют: «Вутчи-Кабутчи», что значит вроде того, что «я твой раб».
– А что же едят у этих добрых людей? – спросил один из слушателей.
Том Мульграв пожал плечами. – Конечно, не ростбиф и шерри, – сказал он, – но других деликатесов сколько угодно. Яйца, например, величиной с детскую голову; их собирают прямо печёными.
Все ахнули. – Печеные? – спросил один. – Как же это возможно?
– Страшной силой солнечного жара, мой милый. Вот тоже земляника, или малина. Там она с нашу репу. Одного яйца и одной ягоды довольно для самого хорошего аппетита.
– Мистер Мульграв! – спросил молодой человек, – какой же величины птица, которая несет такие яйца?
– С корову, мой милый. Туземцы на ней ездят верхом.
– Ах! А вы сами пользовались такой птицей, вместо лошади, сэр?
– Сотни раз. Вот при подъеме на горы эти великолепные белые и золотистые птицы иногда обнаруживают нетерпение, отказывают, так сказать, в повиновении своему седоку и начинают подниматься на воздух.
– О, Боже! в то время, когда на них едут?
– Конечно! Я таким образом попал на одну высочайшую, недосягаемую вершину, – удобнейший способ восхождения на горы, на мой взгляд. Только вот одного надо беречься.
– Чего же именно? – вскричали десять голосов.
– Не надо слезать с неё, иначе эта предательская птица улетит, и пропадешь в вечных льдах.
– Ах, так там есть и лед?
– Еще бы! Внизу тропические фрукты на каждой ветке, плодородие неслыханное, а вверху великолепная санная дорога, – так, приблизительно, на половине горы. А на самой вершине лежат ледяные глыбы, вышиной с башню.
– Туда поднимаются, чтобы отдохнуть немного от зноя долин… перемена чрезвычайно приятная.
– Можно представить! Но, – знаете, мистер Мульграв, – мне бы очень хотелось знать…
– Еще стакан грога для этого господина и мне, – вскричал унтер-офицер, потом развязно махнул рукой и прибавил: – Спрашивайте дружище! Спрашивайте! Это показывает любознательный ум, который я очень ценю в молодых людях.
Польщенный малый делается совсем красным от удовольствия.
– Мне бы хотелось знать, как собственно запрягают такую верховую птицу, – говорит он сконфуженно.
– И только-то? Ты бы и сам мог догадаться, любезный. У этого зверя есть своя собственная упряжь, как у лошади или осла. Так же дают шпоры и подгоняют кнутом.
– Желал бы я увидать собственными глазами, – вскричал молодой человек.
Том Мульграв протянул ему с достоинством руку.
– Ничего не может быть легче, – сказал он, – стоит только, отправиться вместе со мною на эти счастливые острова. Там ты сразу разбогатеешь, потому что там пока сколько угодно еще незанятых земель, – пока, говорю я, но скоро уже будет иначе. Сотни людей едут туда нищими, а возвращаются миллионерами. Свои владения я, конечно, поручил надежному управляющему.
– Ах, так вы сами еще туда поедете?
– Само собой. Если бы мне не нужно было в Лондоне привести в порядок кой-какие дела, я нарочно не вернулся бы сюда. По ту сторону моря живут так, как у нас только первейшие богачи, – это заманчиво.
В одном углу трактира давно уже сидел человек довольно захудалого вида и, попивая грог, прислушивался к россказням Мульграва. Тут он с нерешительной улыбкой обратился к своему соседу. – Извините, сэр. Верите вы этим историям?
Тот пожал плечами. – Ни одному слову, – ответил он. – Новые острова открыты, это известно всему миру, а остальное все вздор. Кому есть охота драться с дикарями и жить в нездоровом климате, тот, пожалуй, может переселяться; только уж тогда надо проститься со всеми благами цивилизации.
Первый собеседник вздохнул. – Это-бы еще куда ни шло! – сказал он, – да вот башмак мне давит правую ногу.
Сосед пытливо посмотрел на него. – Так, так! В бумагах что-нибудь не ладно, хэ?
– Может быть! Не знаете ли вы, как помочь горю?
– Надо раздобыть другие, вот и все.
Оборванец подавил вздох. – Если б это было возможно! – проворчал он.