Почему все считают, что у меня всегда есть деньги?
Две недели спустя.
Небольшое помещение компьютерного салона за ночь выстудилось. То ли арендодатель по ночам экономил на тепле, или ленивые кочегары местной котельной по ночам спали, но по утрам в нашем салоне было очень прохладно.
По воскресеньям, в отдельной пристройке к зданию хлебокомбината, работал только компьютерный салон ТОО «Парадиз», то есть фирмы моей бабули. Соседи, занимавшие второй этаж пристройки, могли себе позволить работать только в рабочие дни, но лестницу к ним перекрывала решетка с замком, поэтому, кроме меня, в небольшом флигеле не было никого. И, если соседи сверху были хитрой прокладкой хлебокомбината, монопольно торговавшей его мукой, то у меня никакой монополии не было. Аренда помещения выходила не очень дорого, улица Заводская, хоть и относилась к Центру Города, но, одновременно, была промышленной окраиной. Движение покупателей было скромным, но было и какую-то наличку приносило. Время от времени к нам заезжали заказчики компьютерной техники, оставляли предоплату согласно прайса и, прихватив договор, улетали дальше по своим коммерческим делам. Первая поставка компьютерной техники от дяди Инны из объединенной Германии ожидалась уже в следующие выходные. Остальное время мы торговали мелкой бытовкой, что привозили со свалки и приводили в рабочие состояние силами Бориса Петровича, что в последнее время перестал пить и даже заговаривал со мной о покупке частного дома недалеко от завода. Часть помещения салона занимали застекленные стеллажи, в неживом свете люминесцентных ламп гордо стояли новенькие электрические чайники, партию которых с нерабочими биметаллическими пластинами кто-то вывез на городскую свалку, и она досталась нам.
Купили эти изделия мы у главБОМЖа Володи за смешные деньги, прямо в коробках, на которых гордо синели буквы «JVCA». Мы даже гарантию давали, на шесть месяцев, которую Борис Петрович мне обещал, ставя соответствующие штампы на непонятной бумажке, густо исписанной китайскими иероглифами. Чайники, а также электроплиты и прочую бытовую мелочь, проходившую через умелые ручки моего механика, хорошо брали рабочие местных фабрик и прочих, расположенных рядом, контор. Единственным узким местом в нашей схеме был персонал. Девочку садить в эту контору не хотелось ввиду брутальной особенности местного населения, поэтому Руслан привел какого-то своего родственника, молодого парнишку — заочника, которому требовалась официальная, но не пыльная работа. Парнишка добросовестно сидел в конторе в рабочие дни, с десяти утра до семи часов вечера, якобы добросовестно готовясь к сессии. Но в выходные дни «ребенок должен отдыхать, как положено по КЗоТу», категорично заявила мама Руслана — Марина Петровна, сватавшая нам сына своей двоюродной тети.
Я был принципиально против, чтобы брать на работу родственников, но пирог Марины Петровны в этот вечер получился особенно удачным, и я дал слабину, сказав, что за работу юного родственника отвечает лично Руслан. Вопросов за две недели к парню не возникло. В помещении был порядок, несколько чайников и утюгов продавалось ежедневно, договора на поставку оргтехники заполнялись грамотно и аккуратно, деньги и бумаги складывались в сейф, а помещение аккуратно сдавалось под сигнализацию ведомственной охране хлебокомбината. Единственным неудобством было то, что нам с Русланом пришлось брать на себя работу конторы в выходные дни. И хотя рабочее время конторы в субботу-воскресенье было сокращено, но по факту получалось, что мы с приятелем работали без выходных.
Я открыл сейф, пересчитал деньги и договора, огорчился, что вчера договоров на поставку компьютеров заключено не было, щелкнул чайником, надеясь, что полчаса до появления первых покупателей я проведу спокойно, прихлебывая крепкий и сладкий чай из большой кружки и ни о чем не думая.
Я по-прежнему жил у себя в малогабаритной квартирке, вместе с Демоном. Света не звонила, лишь передавала приветы через свою новую подругу Инну. В ее магазине я не появлялся, но, по словам Димы, там пока все шло по моему плану — директор торговой точки, охренев от свободы и пользуясь тем, что до ближайших конкурентов было минут тридцать пешком, задрала ценник на продукты до уровня бутика, народ потихоньку продукты брал, но поток покупателей стал сокращаться, у магазина появилась репутация «дорогого». За нашей тушенкой и колбасой, производство которой освоил Дима, люди приезжали из других мест, так что у нас с продажами все было стабильно. Света, при встрече, Диме улыбалась, уходила и приходила, со слов девчонок-продавщиц одна, но мне не звонила, держала паузу. Через пару дней внезапно наступал праздник Восьмого Марта и мне надо было принимать решение, а я не знал, по какому пути пойти. Как постоянную спутницу жизни я Свету не рассматривал, но, на ближайшие пару лет, она меня вполне устраивала. Решив, что по примеру Скарлетт О Хара, я подумаю об этом завтра, я отхлебнул новый глоток горькой и сладкой жидкости, но больше ничего сделать не успел — в окошко кассы кто-то постучал.