И всех веками поражает
Моих творений простота,
И хоть я каждый год рожаю,
Моя не блекнет красота.
Тягаться кто со мной посмеет?
Мои не считаны года.
Ведь я Земля, богиня Гея,
Прекрасна, вечна, молода!
В саду стояла старая кровать.
Плескалось море где-то за спиною,
И можно было яблоко сорвать,
К кровати ветку подтянув рукою.
Летела ночь и падали миры,
Планеты-яблоки раскачивала ветка,
Лишь притяжением земной коры
Держалась прочно панцирная сетка.
Мы видели, как нас с тобой несло
Сквозь мириады звезд, веков и странствий
И как микроскопически мало
То место, что мы заняли в пространстве.
И вскрикивали где-то поезда,
Земля летела, ветер дул нам в лица.
Прожгла подушку синяя звезда,
Хвостом кометы мы могли укрыться.
Мы мерили руками неба свод,
И был нам космос материнским лоном.
И на волнах первоначальных вод,
Покачиваясь в позе эмбрионов,
Мы спали. Сон был как до бытия.
До бытия, до смерти, до зачатья.
В нас спали будущие «ты» и «я»
Не за семью, но за одной печатью.
А утром — воздух был и чист и свеж,
Мы проследили первых птиц паренье,
И с неба лился ясный белый свет,
И был весь мир как в первый день творенья.
Освободите наш топчан!
Здесь топчаны для свердловчан!
Чего глядишь? Не зоосад!
Здесь пляж купил пансионат.
Освободите наш лежак!
Здесь санаторий, во чудак!
Здесь море наше, и песок,
И неба синего кусок.
Куда плывешь?! Глаза разуй!
Эй, в синей шапочке, — за буй!
Куда ж ты в Турцию?! Во гад!
Наза-ад!
Но там — пансионат...
Вспоминая Катю Яровую...
Владимир Вишневский
Дружба наша оказалась избавленной от быта и обыденности: встречи с Катюшей были редки, но метки. Это был праздник взаимной приязни, пир импровизации... Мы весело нахваливали друг друга, взаимозаряжаясь энергией (тогда это слово еще не было расхожим до неприличия). Мы говорили друг другу те самые комплименты, которые сильно скрашивают всем пишущим и поющим «короткую такую»... Я это к тому, что Катя осталась для меня человеком абсолютно радостным.
Произошедшее дает безвременную возможность оценить и застолбить. Уверен, не только я считаю, что фигура Кати Яровой имеет место, она есть не просто в русском шансоне, но и в словесности — уже хотя бы в смысле т. н. работы со словом и со словами. Не так мало: несколько песен-жемчужин, стихи, которые помнят, божественный венок сонетов... Я придаю повышенное значение таким, например, строчкам — из песни слова! — «Освободите наш топчан, здесь топчаны для свердловчан!..» Недавно я лишний раз убедился в том, что Катины песни и в пересказе способны впечатлять сегодня всех, кого хочется посвятить в это имя. Лучшие не устаревают и вопреки, и благодаря точнейшим и ароматнейшим деталям своего времени, которое так снайперски схвачено в этих песнях.
...Сегодняшняя жизнь Кати представляется, слышится мне длящейся, щемящей, мерцающей мелодией, внятной для всех, кому довелось ее знать.
«— Галя, к тебе ведь сватается Лешка...»
* * *
— Галя, к тебе ведь сватается Лешка,
Коли его прибрать немножко,
Он с человеком будет схож...
— Ну их! Найду себе я помоложе,
Себя гляди и Витьку тоже,
Еще его глядеть на что ж!
Витька! Зачем измазал руки сажей?!
Иди домой, а ну-ка щажже,
Смотри, не доводи меня!
Витька! Гляди, штаны на что похожи?!
Иди домой — умою рожу
И дам хорошего ремня!
— Галя! Ты покажи свои покупки,
Какую отхватила шубку,
Где туфли белые брала?
— Я их взяла в центральном магазине,
На коже ведь, не на резине —
Не зря я деньги отдала.