Чтобы покончить с эпизодами из истории политических стремлений финляндцев, скажем, что несколько лет тому назад газета «Uusi Suometar», лейб-орган фенноманов, проявляя большую предусмотрительность, выступила со статьей, в которой жаловалась на малое распространение в среде финского чиновничества иностранных языков и на неуменье местных администраторов вращаться в высших сферах, т. е. сферах правительственных и политических. Чтобы восполнить эти недостатки, газета предлагала определять молодых даровитых финнов на службу, или прикомандировывать в русские посольства и наши иностранные консульства, чтобы таким образом подготовить для Великого Княжества будущих дипломатов.
Описанные эпизоды показывают с достаточной наглядностью, как производилась работа превращения Финляндии провинции в Финляндию государство. В первые тридцать лет, по присоединении края, никто, — по свидетельству доцента Арвидссона, — не говорил в Финляндии о ее государственном положении, о ее представительном образе правления. В первые десятилетия «к созданному яко бы в Борго финскому государству, едва ли осмеливались относиться серьезно и едва ли верили в его прочность», писал биограф сенатора Снелльмана проф. Т. Рейн. Арвидсон считал «обмен уверений на сейме в Борго простым политическим парадом». Даже еще в начале пятидесятых годов о каких-либо политических и конституционных стремлениях не могло быть и речи, как удостоверяет писатель края, В. Васениус, в сборнике «Финляндия в XIX ст. (стр. 359). А теперь все учебники и все газеты полны утверждений, что Финляндия — конституционно-монархическое государство и нас хотят уверить в том, что таковым всегда и неизменно было правосознание всего финского народа.
Работа созидания финского государства продолжается. Многое остается еще сделать финляндцам для «увенчания здания». По их собственному признанию, вся «конституция» края пока сводится к праву сейма участвовать в законодательстве и в самообложении. А потому в будущем им надлежит сократить, если не совсем уничтожить, периоды между сеймами, добиться права вотировать бюджет, изъять дело обороны из ведения русского военного ведомства, создать ответственных министров и контроль всей администрации, получить своих консулов, свой дипломатический корпус, свой флаг и пр. и, быть может, как иронизировал Снелльман, своего периодически избираемого президента. Часть перечисленных вопросов была выдвинута избирателями города Улеоборга уже в 1863 г. В настоящее время, вследствие издания манифеста 3 февраля 1899 г., желают размежеваться в области общегосударственного законодательства и ведут кампанию с такой энергией, что русские готовы распространить права финляндских земских собраний на территорию Империи и ограничить власть Всероссийского Монарха по изданию общегосударственных законов.
Рассказанная история финского правосознания поучительна и казалось бы должна послужить уроком для будущих русских деетелей, которые видят мощь России в крепкой сплоченности ее частей.
Пусть ошибки и нерадение были в прошлом. В будущем их повторять нельзя, иначе у ворот столицы вырастет Финляндская республика «с президентом, избираемым на три года». Датский журналист фон Гессен сообщил уже слух о том, что бывший редактор Гельсингфорсской газеты «Nya Pressen», Аксель Лилле, готовит «для европейской печати» статью, в которой «выставляет требование, чтобы, одновременно с разрешением скандинавского кризиса, державы согласились объявить Финляндию нейтральным государством, играющим роль буфера между Россией и Скандинавией». Ф. П. Еленев в одной из своих брошюр по финляндскому вопросу писал: «Народная финская партия желает создать из своей страны нейтральное государство, которого независимость и нейтралитет были бы поставлены под гарантию Европы. Конечно, эти планы, — пока еще Россия не подверглась внутреннему разложению и неурядицам, — скорее можно отнести к области мечтаний, чем возможной действительности; однако в критическую минуту... эти заманчивые мечты способны придать финляндцам удвоенную энергию. Поэтому и на них не следует смотреть с улыбкой пренебрежения, а лучше позаботиться о том, чтобы и самые такие мечтания сделались невозможными».